Джейсон кивает.
— Не бояться уснуть в самолете, не просыпаться от кошмаров. И прекратить таскать с собой эти дурацкие пакеты.
Я слабо улыбаюсь, и Джейсон возвращает мне такую же улыбку.
— Возможно, я справлюсь.
— Ты обязательно справишься, — поправляет он.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я верю в тебя.
— Звучит как клише, — иронично замечаю я, но Джейс не кажется задетым.
— Но это так, — спокойно произносит он. — С тобой случилось ужасное, но ты смогла подняться, не просто выжила, а преуспела. В тебе есть сильный дух, Ангел. — Он кладет ладонь поверх моего сердца, которое сейчас, похоже, остановилось. — Тебе просто нужно увидеть то, что вижу в тебе я.
— Но я натворила кучу ошибок.
«Возможно, некоторые уже не исправить».
— Ошибки — это опыт нашей жизни. Я тоже совершал ошибки. Много. — В его глазах мелькает выражение, которое я не могу разгадать. — Но без них я был бы кем-то другим. Из каждой я что-то вынес для себя. Ну, мне бы хотелось верить в это.
Он усмехается совсем мальчишеской улыбкой, делающей его лет на десять моложе. Небольшой ветерок ерошит его темные волосы, и, поддавшись желанию, я запускаю пальцы в них.
— С тобой так легко поверить, — шепчу я.
Джейс становится между моими разведенными бедрами, и я скрещиваю лодыжки на его поясе. Его губы прикасаются к моим, едва задевая. Это даже не поцелуй, а намек на него. Обещание.
Я смотрю в его синие глаза, и наши лица так близко, что я могу рассмотреть каждую крапинку; каждую тонкую морщинку в уголках. Зародившееся желание устремляется вниз, отзываясь давлением между ног, и инстинктивно мне хочется сжать бедра.
Я сглатываю пересохшим горлом. Джейсон опускает взгляд на мои губы. Потом поднимает руку, и его теплая ладонь ложится на мое лицо; большим пальцем проводит по моей нижней губе. Не удержавшись, я чуть шире открываю рот, беря палец в себя. Джейсон кажется совершенно спокойным, но его глаза выдают его истинные эмоции, пока он наблюдает, как я мягко сосу его палец.
Это заводит. Еще не полностью угас адреналин после нашей поездки, и то, что я делаю с ним своим ртом, делает меня влажной и жаждущей.
— Ты принадлежишь мне, — нарушает длительное молчание Джейсон, и его голос жесткий, непоколебимый.
Я знаю, что если не соглашусь, то должна буду уйти. Больше никаких полумер.
Недавно подобное заявление от мужчины вызвало бы у меня лишь приступ истерического смеха, но сейчас я воспринимаю его слова как должное.
Я его. И не хочу иного.
Кивая, я выпускаю его палец.
— Тебе.
Он не выглядит удивленным из-за моего согласия. Был ли он так уверен, или хорошо скрывал это?