Кажется, я веду себя, как кретин. Но хочу удостовериться, что мне показалось, что с ней что-то не так. После той ночи в отельном номере я постоянно думаю о ней.
Я ни хрена не понял, что тогда произошло, кроме того, что мы оба словили кайф от того, что она била меня своими ладошками. Неслабый, кстати, удар у малышки.
Я усмехаюсь, потирая щеку, будто все еще могу чувствовать контакт с ее рукой. Ее блестящий, ликующий взгляд выдал ее с головой — она завелась с пол-оборота, когда влепила мне первую пощечину.
Штучка не так проста, хотя я с самого начала понял это.
Я успеваю заметить, как дверь одной из уборных захлопывается за Блисс. Подхожу ближе и останавливаюсь около двери, чувствуя себя идиотом, который торчит под женским туалетом.
Возможно, мне только показалось, и сейчас я выставлю себя последним придурком, ведущим себя как повернутый сталкер.
Я чертыхаюсь, заведя руки за голову.
Да какого хрена!
— Блисс, — громко зову я, постучав в дверь. Думаю, сейчас не самое удачное время действовать ей на нервы, поэтому я оставляю «Сару» на потом.
Ответом мне служит тишина — представляю, что она сейчас думает обо мне. Я поднимаю глаза к потолку и глубоко вздыхаю.
— Блисс, я не уйду, пока ты не ответишь мне, — предупреждаю я. Я не знаю почему, но тревога внутри меня только набирает силу.
Я прикладываю ухо к дверной поверхности, стараясь игнорировать мысли о том, как я выгляжу со стороны. Хорошо, что поблизости никого нет.
— Ладно, если хочешь, чтобы я убрался, просто скажи мне об этом, — легкомысленно предлагаю я, но не могу избавиться от нехорошего предчувствия.
— Иди… к… дьяволу!
Она, наконец-то, подает голос, но то, как он звучит, заставляет меня без раздумий ударить ногой по двери, вырвав крючок с корнем.
— Твою мать!
Я на секунду замираю на пороге, потому что я, блядь, в растерянности и не знаю, что происходит. Она буквально в согнутом положении сидит на полу, вжавшись в угол, и дышит так, будто задыхается. Похоже на то, что у нее какой-то приступ, только я не могу понять, из-за чего.
— Сара! — Я кидаюсь к ней, падая коленями на кафельный пол. — Сара, что за хрень с тобой?!
Я кричу на нее, но я, черт возьми, напуган. Я не знаю, почему она задыхается, и ее глаза выглядят такими безумными. Я протягиваю к ней руки, но она пытается увернуться, всхлипывая, и я поднимаю ладони вверх, показывая, что не трогаю ее.
— Ух… хо… ди! — с дрожанием в слабом голосе просит она, и это действительно звучит как мольба.
— И не подумаю, — фыркаю я. — Давай, детка, помоги мне. Скажи, что мне сделать, чтобы помочь тебе, — словно маленького ребенка упрашиваю я.