Анютка в начале хотела лечь, товарки блядские говорили, что так будет поспособней, но пришлось-таки стать задом и опереться на край кровати, представляя как "он" вопрется сзади. На правах наставника Степан сказал, чтобы та выгнула насколько могла зад, Дуська подтолкнула худенькую девчоночью жопку ему навстречу. Мужчина уверенно, по хозяйски, взял ее за бедра, развел в стороны, головка уперлась меж ягодиц в "очко".
Делая вид, что желает помочь, а скорее из озорства, Дуська взяла в руки " Муромца", охнула и языком прищелкнула, мол, давненько не держала такого тугого, да крепкого, как в этот раз. Мужчина недовольно заворчал, сделал движение, потом еще одно, проталкивая головку, но та упрямо не шла. Тогда двумя руками еще шире развел ягодицы девчонки и "меч" с трудом полез внутрь. Девчонке было больно, она задергалась, принялась визжать, но тихонько, так как голова была уткнута в подушку.
- Больно ? Ты не молчи. Это ведь дело такое, потерпишь, а потом сзади все нарушишь. Болеть будешь - сдавленным голосом спрашивал Степан, продолжая начатые движения - может быть не стоит дальше-то ? Так и быть, я тебе троячок вдругорядь отдам...
- Нет - пропищала бывшая целка Анютка, проходившая суровые семестры университета блядского - . Я потерпл-юю-ююю... Ужо и не такое терпела, когда в первый раз-то рушили целку...
Он вновь приставил "елдака", нажал на скользкое отверстие. Низко опустив голову, девица сделала встречное движение, раскрывая проход и помогая головке войти внутрь. Степан на секунду приостановился, как бы передохнув перед делом, затем плавно погрузил орган до конца. Девка честно призналась потом, ничего, кроме боли, по первоначалу, не испытала, но жадность и любопытство были сильнее, так что она приняла "его" на всю глубину.
- Ну, а теперь как? - спросил друг сердечный, еще раз толкнул низом живота, боль потихоньку стала исчезать, а плавные движения доставляли Анютке больше и больше удовольствия. Степан несколько раз вынимал "корень", но потом с не меньшим жаром запускал обратно. Одновременно левой рукой он натирал ей "кучерявку", да и "секиль" без внимания не оставлял. Упругие, еще по детски щупленькие ягодицы возбуждали его, сопя от удовольствия, жадно вдыхал аромат тела, дешевых духов и помады, которых девка не жалела, намазывая на лицо, чтобы казаться чуть-чуть постарше. Анютка уже вовсю вертела бедрами худыми, ягодицами терлась о лобок мужчины, приказчик, ухватив ее за незрелые еще груди, чувствовал, как отвердели соски под пальцами. На правах старшей товарки Дуська руководила: