- Вань, - я положила обе ладони на его грудь, и посмотрела прямо ему в глаза, - я не знаю, что ты сделал, но уверена, что на то у тебя были причины. А если так, то я смогу это понять. Я буду ждать.
После чего, собрав всю свою робкую нежность и послав куда подальше свое гребаное любопытство, я коснулась его губ, прося прощение за то, что причиняю своими вопросами сильную боль и давлю на него его же воспоминаниями. Он со стоном ответил на мой поцелуй, зарываясь пальцами в моих волосах и притягивая меня еще ближе к себе. Связь была восстановлена. Я вернула его. Спустя минуту он отстранился от меня и, заглядывая в мое лицо, проговорил:
- Ты нужна мне…
Я открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что никак не могу собрать свои мысли воедино. Мне тяжело было раскрываться перед этим человеком. Я хотела бы подарить ему всю себя, но слишком много тайн окутывало его неоднозначный образ - я не могла доверять ему до конца. Пока не могла. Все, что мне оставалось, – это ждать, когда он решится признаться в своих, очевидно, ужасных деяниях.
Стук в дверь, словно гром среди ясного неба, разразился в кабинете. Еще даже не успев подумать, я резко отскочила от него, расстроив его еще сильнее. Обессиленно он уронил свои руки, которыми только что обнимал меня. Я видела горечь в его глазах, но не могла подобрать слова, чтобы его утешить. Я взяла себя в руки, поправила юбку, пригладила волосы и, не говоря ни слова, направилась к двери, где встретилась нос к носу со своим недавним знакомым, оставившим свой кофейный след на моей блузке.
- Анна! – воскликнул молодой человек.- Я не ожидал тебя здесь увидеть. Как твоя блузка? Удалось ее спасти?
Я не могла выйти и удалиться, так как парень из отдела закупок так и стоял в дверном проеме, заполонив, несмотря на свою худощавую угловатость, все свободное пространство так, что у меня не было никакой возможности проползти между ним и дверным косяком, не задев ни того, ни другого. Пришлось поддерживать разговор, в надежде, что он скоро закончится.
- Да, все хорошо, все отстиралось.
Это была ложь. Забытая мною блузка до сих пор валялась в корзине для грязного белья. Но излишняя озабоченность и чувство вины этого парня мне настолько докучали, что хотелось поскорее от него избавиться. Я хотела уже повернуться к Ивану и объяснить предмет нашего разговора, но в последнюю секунду одумалась и поняла, что это было бы неуместно.
- Очень рад! Я очень сильно переживал! Твои вещи всегда кажутся дорогими на вид, - сказав это он положил свою ладонь на мое предплечье. Подобный жест показался мне отвратительным, такое панибратство было для меня неприемлемо, мы виделись всего второй раз, а я даже не помнила его имя. Холодок отвращения пронесся по моей руке, отдавая покалыванием в кончиках пальцев.