- Я не сомневаюсь, что ты можешь оплатить коктейли хоть всем девушкам в этом клубе, но за себя я всегда плачу сама, – «Всегда», подумала я и зло усмехнулась про себя. Чуть больше недели длится это мое «всегда».
Было видно, как Иван сразу изменился в лице, на смену непринужденному выражению пришла хмурая, злая маска. Он не любил, когда ему перечат, я сразу это поняла. Но я хотела расставить все точки над i, мы не на свидании, и ухаживать за мной не надо. От его взгляда, меня начала пробирать дрожь, я резко откинулась на спинку стула, пытаясь хоть как-то отстраниться от него. Я боялась смотреть на него, поэтому делала вид, что наблюдаю за танцующими. Танцевать я собиралась после коктейлей, так как не было гарантий, что наш столик не займут, так что деваться мне было некуда. Через несколько секунд Иван взял себя в руки и озвучил девушке наш заказ. Он сдался. Ощутив свою хоть и незначительную, но первую победу над ходячим сарказмом во плоти, я самодовольно улыбалась сама себе. Нужно прекращать трусить перед ним, больше ни один мужчина не будет помыкать мной. Громкая музыка начала пронизывать все мое тело, я невольно закрыла глаза, воспринимая, как оголенный нерв, все звуковые волны, что заставляли меня двигаться, настроение повышалось. Я внезапно поняла, что ужасно давно не танцевала, даже дома, во время уборки или готовки, мое тело лишь монотонно выполняло рутинную работу, в то время как разум всегда работал. Меня ни к чему это не привело. Хотелось просто выбросить все из головы, хотя бы на время, и забыть все обиды, жалость к себе, ненависть к своему бывшему, и двигаться. Просто двигаться в такт музыке. До боли в ногах. До головокружения.
Нам быстро принесли напитки, и, как будто на запах, перед нами появилась Кира. Возле Бори усиленно терлась какая-то блондинка, я посмотрела на него и улыбнулась. Перехватив мой взгляд, Кира сказала:
- О-о-о, эта белобрысая курица его сразу прихватила, ты не ревнуешь?
- Я? – удивленно переспросила я, - мы только друзья, я рада, что он хорошо проводит время, – я говорила правду, чем быстрее у него появится пассия, тем легче мне будет воспринимать его как друга. Потягивая из трубочки свой напиток, я встретилась глазами с Иваном, он не собирался отводить взгляд. Его лицо было непроницаемым, как это часто бывает. В этот момент музыка резко изменилась, и все внимание окружающих было привлечено к барным стойкам, на которые вышли красивые полуодетые девушки, с явным намерением танцевать стриптиз. Уж больно музыка была неприличная. Одна из стриптизерш особенно привлекла мое внимание: на юном лице красовалось слишком много косметики, приклеенные ресницы были мне видны даже с моего места, у нее были неаккуратно прикреплены искусственные волосы, слишком хорошо был заметен переход от того, чем наградила природа, к современным возможностям индустрии красоты. Я никогда не могла этого понять. Я даже брезговала держать в руках волосы, которые когда-то кому-то принадлежали. Я, конечно, пользуюсь косметикой, куда уж деваться, я работаю в косметической фирме. Но зачем уродовать себя в погоне за совершенством? Ведь эти барби-девушки сразу привлекают внимание не своей красотой, а своей искусственной пластмассовастью: нарощенные или, еще хуже, приклеенные ресницы, накаченные гиалуроновые губы, пришпиленные волосы до попы. Ведь подумать страшно, в кого они превращаются, снимая, умывая, отстегивая все свои «красивые» достоинства? А эта невероятная одержимость: «Я не могу пойти выбрасывать мусор ненакрашенная!». Подумать только, сколько комплексов может таиться в головах юных особ… Хотя, может, мужчинам это нравится?