Когда вернется, расскажет, прочие – обзавидуются. Особенно зазнайка Ганки. Раздуваясь от важности, он всем заливал, что три раза ел с Хозяевами. За одним столом! Есть он может хоть пять раз, а вот на празднике ни разу не был. Иначе бы давно лопнул от самодовольства.
Заговорил один из техников. Громко, читая с крупного листка.
Рхат Лун не очень понимал – слишком много слов. Часто повторялось два: «Закон о населении».
Женщина окончательно повисла на руках солдат.
Солдаты, не моргая, пристально вглядывались в толпу.
- Сандра Гольдеман не замужем, - процедил один из Хозяев сбоку Рхата.
- Отца высматривают. Отца ребенка.
- Чтоб, значит, обоих…
Странно, ни в одном из голосов не было ни на волосок радости.
Хозяева – странные боги, странные обычаи.
Отец ребенка, вместо того, чтобы радоваться наверху, со всеми, прячется в толпе…
Техник прекратил читать.
Рхат Лун впервые увидел, как толпа заволновалась. Вроде, никто не сдвинулся с места, но словно ветер невидимый, небывалый здесь ветер прошелестел задранными головами.
Те же солдаты, подхватив женщину под руки, потянули ее к Утилиза.
Рхат Лун не заметил, когда черная крышка успела отойти, обнажив угольную нору.
Женщина, внезапно обретя силы, начала кричать, биться в сильных руках.
Во время праздника Рождения, в деревне Рхата, матери не бились, даже не плясали в общем кругу. Они лежали, на почетном месте, рядом с ребенком, в беседке из пальмовых листьев…
Хозяева – непонятные боги, чудные обычаи.
Женщина продолжала биться, словно ей грозила опасность. Даже больше – о ужас – она выпустила ребенка. Сердце Рхата сжалось. К счастью, один из солдат ловко поймал маленький сверток.
Чудные обычаи.
Женщину нести туда, к норе.
Отчего-то Рхату сделалось страшно. Рождение – праздник, но ни на одном, включая зрителей, солдат, техников и мать лице, даже тени веселья.
Солдаты, наконец, дотянули несчастную.
Оторвав от помоста, они ловко втолкнули ее в Утилиза.
Крик прекратился.
Следом полетел ребенок.
Крышка начала медленно закрываться.
Люди, Хозяева, зрители, наконец, зашевелились.
Молча, потупив взгляды, они начали расходиться.
А где же веселье? Пляски? Угощения?
И куда отправилась мать?
Рхат Лун взглянул на Хозяина.
Таким Хозяина Брайена он еще никогда не видел. Лицо, обычно румяное лицо сделалось серым. Словно под кожу натолкали камней, стали четко видны кости и вены.
- Рхат Лун, - произнес Хозяин Брайен, произнес с трудом ворочая камни челюстей. – Ты пойдешь со мной!
***
Я – Вознесена Стахова, находясь в трезвом уме и твердой памяти, огрела своего мужа Вениамина Стахова табуретом, так как видела, как он перемигивался в столовой с этой сучкой Клавкой Лейб. Ей я обещала, что повыдергиваю все ее жиденькие волосенки, и не только на голове. Что и могу сделать.