Их можно без малейшего преувеличения назвать поколением Двадцатого Съезда. Им, как правило, еще нет двадцати, а это значит, что вся их сознательная жизнь прошла уже в послесталинскую эпоху. А это имеет колоссальные психологические последствия. Ведь если согласиться, что тот период, который стыдливо именуют «минувшим», был в значительной мере ненормальным, то эта молодежь – первое по-настоящему нормальное поколение. Без груза догматических предрассудков. Одним прыжком одолевающее порядочную историческую дистанцию. Подвергаемое воздействию всех факторов, сил и элементов сложной ситуации человека в современном мире. Связанное родственными узами со своими ровесниками во всех странах цивилизованной части земного шара. Но – смею утверждать – более духовно богатое, глубокое, мыслящее более серьезно, чем большинство из них. Отличающееся – если допустимо такое обобщение – и от наших, и от западных «сердитых парней». То, что у нас бывает проявлением обезьянничанья, дурацкого снобизма, а на Западе обнаруживает себя в гримасах фрустрации, в демонстрировании фиги, спрятанной в кармане, а в крайних случаях – в американских паломничествах в колонии битников на тихоокеанском побережье, в Союзе проникнуто настоящей социально значимой страстью. Историческая ситуация не позволяет иного. Речь идет о самых важных вещах, о судьбе процессов, начавшихся несколько лет назад. Двадцатилетние – по закону естественной преемственности поколений – будут активно участвовать в них. Они знают об этом, и это сознание определяет их зрелость.
При этом нормальность нового поколения обнаруживает себя во всем, а это шокирует окружение. Образ жизни, стиль поведения, моды и нравы молодых по сути дела одинаковы на всех меридианах и параллелях и для Советского Союза не только новы, но и внезапны, неожиданны. Особенно потому, что молодежь – в силу возрастных причин – склонна к экстремизму. А это всегда провоцирует конфликты. Прежде всего из-за того, что в нынешней ситуации существует противоречие между стремлением к безопасному и постепенному осуществлению реформ и спонтанностью психических процессов, которые – подобно цепной реакции – нельзя остановить. Думаю, что этим и объясняется многое, происходящее у наших соседей. Здесь заключены и будут сохраняться в будущем взрывоопасные моменты. А молодые, повторим, склонны к крайностям. Но любому обществу как воздух необходимы такие необузданные лохматые бунтари. И если стоит серьезно беспокоиться о чем-либо, то, пожалуй, как раз о том, чтобы они преждевременно не набрались обывательского ума, не овладели принципами стратегии и тактики карьеризма, не превратились в образцовых конформистов, соглашателей.