Человек, сидящий за столом, был толст. Нет, не так. Он был ТОЛСТ. Огромное кресло, способное вместить и позволить с удобством расположиться как минимум двум отнюдь не маленьким Торнам, его тушу решительно не вмещало. Объемистый живот лежал на столе, вяло колыхаясь в такт дыханию, ягодицы – этого не скрывал даже стол – свисали из кресла чуть ли не до пола, а лицо напоминало шарик, вроде тех, что дети любят требовать у родителей на ярмарках. И тем удивительнее было видеть на нем живые, совершенно не заплывшие жиром глаза.
Скорость реакции толстяка тоже не подкачала, во всяком случае, рука его метнулась к стоящей на столе бронзовой статуэтке, изображающей то ли крылатого слона, бьющегося в падучей, то ли страдающего от переедания дракона с хоботом, с похвальной быстротой. Однако все же недостаточной – Марис, один из рыцарей Ордена, махнул своим моргенштерном, и шипастый железный шар, способный легко расколоть голову вместе со шлемом, превратил сплав нездоровой фантазии с искусством неведомого скульптора в смятый кусок бронзы. Получившийся блин с неприятным звоном улетел куда-то в угол, и толстяк замер, опасливо глядя на свои пальцы, в волоске от которых пролетела смерть.
– Ну что, побеседуем? – Торн, на этот раз шедший во втором ряду, шагнул вперед и, разглядев первосвященника, выпучил глаза от удивления. – Хряк, это ты, что ли?
– Торн? Это что за шуточки? Совсем ошалел?
– Нет, это ты ошалел. Ты что, меня угробить вздумал?
– Я? Это ты ко мне в кабинет вломился…
– Так, стоп. Господа рыцари и примазавшиеся к ним молокососы. Перед вами мой сокурсник Аллатан по прозвищу Хряк. Причину, думаю, объяснять не надо, хотя я помню его несколько… более худым. А теперь все брысь отсюда и дверь прикрыли. С той стороны. Дайте нам поговорить. И… Аллатан, душевно прошу, не пытайся дурить. Маг ты сильный, но я тебе башку оторву раньше, ты меня знаешь.
– Делать мне больше нечего, – буркнул первосвященник, – только с тобой связываться…
Разговор получился долгим и интересным. Хотя, откровенно говоря, лучше бы его не было. Тем не менее, раз уж судьба нарываться на старых друзей, причем пытаясь убить их и не получить в ответ что-нибудь острое в печень, то следует относиться к подобной ситуации философски. Ибо деваться-то все равно некуда.
Аллатан, с которым Торн во время учебы в академии жил в одной комнате, человеком был, в общем-то, неплохим – веселым, умеющим с улыбкой смотреть не только на чужие неудачи, но и на собственные проблемы, к которым относились хроническое безденежье и лишний вес, да к тому же не трепачом. И даже тот факт, что успехом у прекрасной половины человечества рыхлый толстяк, передвигающийся с заметным трудом, не пользовался, ничего особо не менял. В общем, с Торном они тогда числились в друзьях и ничего против не имели.