Впрочем, амазонки, вошедшие сегодня в зал, явно относились к первой категории. Не в последнюю очередь, кстати, благодаря межрасовым связям – у их предводительницы, к примеру, доля тролльей крови была заметна сразу же. И какая нелегкая их принесла, оставалось только гадать.
После недолгих размышлений Торн пришел к выводу, что первопричиной этого явились те двое мужчин, которые оказались в их теплой компании. Судя по одежде, или богатые купцы, или дворяне, тоже небедные. У таких в последние годы возникла мода набирать охрану из женщин-воительниц. Считалось престижным, да и многие бахвалились, что целый гарем с собой возят. По мнению Торна, один взгляд на рожи этого гарема способен был обеспечить стойкую импотенцию, но – о вкусах не спорят. Кому-то и слониха за королеву красоты сойдет.
Между тем, бабы в железе вполне профессионально огляделись, споро оценивая диспозицию. Хотя оценивать-то было и нечего. Четверо гоблинов, изрядно побитых и деморализованных (они бы вообще умотали следом за пораненным родственником, которого утащили в комнату, но фасон-то надо было держать, показывая, что пускай их побили, но не напугали), уже заканчивающие ужин купцы, тролль, поевший и при намеке на жизненные коллизии моментально смывшийся, да Торн с девушками. Сообразив, что ничего им не угрожает, амазонки тут же оккупировали два стола – себе и нанимателям – и принялись спокойно трапезничать. Все тихо, мирно и, на первый взгляд, спокойно, но Торн не обольщался. Сталкивался уже с амазонками и знал, что приняв малость на высокую грудь для куража, они могут учинить любой бардак. И оказался прав.
– У-ти, какие лапушки, – с усмешкой выдала одна из амазонок, когда их троица встала, чтобы уходить. Обе спутницы разом вскинулись, явно намереваясь ответить, но Торн положил им руки на плечи и чувствительно, хотя и не больно, сжал. Девушки намек поняли, смолчали и, не обладай амазонки дурным характером, все закончилось бы мирно. Однако те, видимо, жаждали повеселиться. Во всяком случае, та, что попыталась спровоцировать Торна, встала и загородила проход. – Куда же ты ведешь красавиц, а, мужчина? Тебе не кажется, что делиться надо?
– Гм? – Торн приподнял бровь и посмотрел на нее своим фирменным, не выражающим никаких эмоций тяжелым взглядом. Вкупе с малоподвижным лицом, это частенько производило на собеседников впечатление достаточное, чтобы они сделали ноги. Часто, но – не сейчас.
– Да я же тебе объясняю. Тебе – целая челюсть, нам – девчонки. Должен же кто-то нам постель согреть ночью.
Торн едва не сплюнул от отвращения, но остался бесстрастным.