– И каково это?
– Тяжко, – честно ответил Торн. – Два сознания в одном теле – это пытка, которая может со временем кончиться безумием. И рано или поздно они должны схлестнуться за право владения им. Побежденный растворяется в сознании победителя, и тот пользуется его мощью уже в качестве своей собственной.
– То есть победить может и Зверь?
– Запросто. Примерно в четверти случаев так и происходит. Такого мы убиваем сами, иначе…
Что иначе, Торн не сказал, но все и так поняли. Помолчали, а затем рассказчик продолжил.
– Для того чтобы победить Зверя, его надо вначале выпустить, а потом задавить. В голове своей, конечно. И так получилось, что однажды мой Зверь вышел сам по себе. Когда я вспоминаю, я до сих пор кричу по ночам. Впрочем, уже не кричу, спасибо тебе, Кира.
– Не за что, – буркнула вампирша, но заметно было, что ей приятно.
– Ну вот. Зверь вырвался, и я не смог загнать его обратно. Не был готов, спонтанно все получилось. Откровенно говоря, мне до сих пор интересно, что бы получилось. Чудовище со знаниями и способностями мага. Интересно было бы, да… Но я тогда выстоял. Просто повезло – Зверь тоже был неопытен. Пресытился убийствами, впал в апатию… Я смог загнать его обратно – но не победить. И с тех пор, когда мне требовалась сила Зверя, я вынужден был не заимствовать ее, а отпускать хищника, держа его на поводке. Но сегодня я обрезал поводок – и победил, когда все закончилось. Не было другого выхода, пришлось рисковать. Хотя, если бы не вы, не справился бы. Спасибо… Так что теперь я взрослый.
– Но… зачем было так рисковать?
– Чтобы вытащить вас, – честно ответил Торн и снова лег. Голова кружилась. – Останься все так, как было – и ни единого шанса выжить вы не имели бы. Просто потому, что вампирам не нужны свидетели.
– А ты?
– А я – оборотень. С моим кланом не рискнули связываться, хотя, может статься, отец нашей Киры просто не хотел лишаться такого врага, как я. Но вас бы положили в любом случае. Против Зверя же был шанс, и вы его, надо сказать, блестяще использовали.
– Однако ты умеешь взвешивать шансы, словно какой-нибудь полководец.
– Стараюсь, – разговор плавно уходил куда-то в сторону, и Торна это вполне устраивало.
– А почему ты не попробуешь себя в армии?
– В армии? Не-ет, – рассмеялся Торн. – Умирать по приказу – это еще туда-сюда, но умирать по приказу дебила… И потом, ходить строем – это не по мне. Я знаю, что такое дисциплина, но посвятить ей всю жизнь… И вообще, я считаю, война – занятие бесперспективное.
– Почему?
– Почему? – Торн перевернулся на живот и, уперев голову на кулак, начал внимательно смотреть в огонь, будто рассчитывая увидеть в нем миллион истин. – Понимаешь, что бы мы ни сделали в области войны, это было уже кем-то изобретено до нас, опробовано и признано устаревшим.