И ушел спать.
…Полумрак не был преградой для глаз оборотня. Куда хуже деревянные ступеньки, скрипучие даже на первый взгляд, но и с ними он справился. Впрочем, наверное, даже не таись он, результат был бы тем же самым. Часовой, которому, теоретически, положено было стоять у двери, вытянувшись в струнку, о своих обязанностях, похоже, забыл напрочь. Стоял в позе рака, приникнув к замочной скважине и оттопырив зад так, что Торну мучительно захотелось его пнуть. Однако магам не к лицу идти на поводу у сиюминутных порывов, и потому он просто выпустил коготь и ткнул часового в спину. Аккуратно пройдя между пластинами доспеха, мало уступающее по твердости алмазу естественное оружие оборотня проткнуло одежду человека, прошло между ребрами и выскочило с другой стороны, прервав по дороге бег в последний раз трепыхнувшегося сердца. Часовой умер, даже не успев оторваться от увлекательного зрелища.
Дверь выглядела крепкой. Торн осторожно толкнул ее, потянул… Бесполезно, заперта изнутри. Что же, и не такое открывали. Жаль только, без шума войти уже не получится.
Удар! Дубовые панели выдержали, хвала богам, а то хорош бы он был с торчащей внутри ногой, зато вылетел косяк, и вся конструкция с грохотом обрушилась внутрь, подняв тучу пыли. А внутри обнаружился такой же полумрак и вполне себе интимная обстановка. Огромная, как площадка для фехтования, комната. Камин, в котором скорее ради декора, чем по необходимости, теплилось пламя. Бархатная обивка стен – в последнее время опять вошла в моду отделка комнат «под старину». Кровать с балдахином, по случаю жары поднятым, на которой как раз шел некий интимный процесс, впрочем, прервавшийся…
– Кто посмел? Ты кто?!! – проревел хозяин всего этого великолепия, вылезая из койки и ничуть не стесняясь, что из одежды на нем разве что собственная, довольно-таки густая растительность. Не узнает? Ах, да, он же человек, во тьме не видит. Перед ним сейчас лишь силуэт, едва различимый в скудном свете углей.
– Не узнаешь?
– Торн? – испуга в голосе, как ни странно, не было.
– Да, Калвин. Я пришел за своим, но попутно заберу твою жизнь. Нельзя зариться на чужое. Защищайся, если хочешь.
– Одумайся, Торн! Я…
Что уж там он, или не он, или еще кто-то, узнавать Торну не хотелось совершенно. Бесшумно и почти мгновенно прошла трансформация, изменилась форма кистей, а из пальцев выскочили длинные когти. Зрелище сюрреалистическое даже на свету, а уж сейчас… Калвин, видимо, сообразил, что его прямо сей же миг нарежут на гуляш и, по-бабьи взвизгнув, бросился к лежащему у кровати мечу. Торн не препятствовал.