То ли шампанское сыграло со мной свою злую шутку, то ли остатки здравого смысла покинули меня, но я, уже почти не сопротивляясь, нежно опустила руки на плечи Степану. Он запустил руку в мои волосы, окончательно испортив замысловатую прическу, но меня это уже совершенно не волновало.
Где-то на горизонте моего сознания, я отметила, что "стирать что-то с лица", Стёпа мастерски умел. И лишь спустя какое-то время, я пришла в себя, оттолкнув напористого друга.
Мы стояли в полной тишине, и мне стало так неловко, что я опустила глаза.
- Вот об этом я и хотела поговорить! - дыхание сбивалось, и смотреть в глаза Мельникову было страшно.
Степан молчал, ожидая приговора.
Каждая секунда казалась часом.
И... в моей сумочке зазвонил телефон.
Радуясь случайному поводу отсрочить волнительный разговор, я поднесла мобильник к уху, услышав голос Лёши:
- Привет, Ниночка! - и откуда такое странное ощущение, что я изменяю мужу? - Я уже почти поправился. Совсем скоро возвращаюсь в Россию. Через пару недель буду как новенький, - голос футболиста был наполнен бодростью и позитивом, - Ждёшь меня?
Я немного замялась, прежде чем ответить, стараясь не смотреть на Степана. И откуда такие разительные перемены в Моторине? Как будто не колено, а душу прооперировали.
- Конечно. Буду рада видеть. Позвони, как будешь в Москве, - я старалась говорить как можно тише, отойдя в сторонку.
- Я не вовремя? Помешал? - разволновался Алексей.
"Только отвлек от поцелуя и объяснений", - хотелось ответить ему, но вслух я сказала:
- Я сейчас в Чехии. По работе, - Моя "работа" стояла в нескольких метрах от меня и вглядывалась в даль ночной синевы.
- Понял. Тогда до встречи, - чувствовалось, что футболист улыбается.
- До встречи, - улыбнулась я в ответ, "вешая" трубку.
Мельников повернулся в мою сторону, продолжая облокачиваться на балконный парапет.
- Твой "карбюратор" звонил? - обозвал Моторина Степан. - Думаю, нам пора возвращаться в отель.
Спорить с ним я не стала, мечтая поскорее забыть властные губы и сильные руки, охватывающие мою талию, словно тростинку.
Мы вернулись в номер далеко за полночь и Мельников, внезапно отстраненный и холодный в своей неприступности, пожелав мне спокойной ночи, лег спать, отвернувшись от меня.
Но Степан не спал. Он чувствовал каждый шаг, каждое движение Нины: как она расчесывает свои светлые длинные волосы, как откидывает край одеяла и ложится на кровать в нескольких сантиметрах от него. Больше всего на свете он мечтал сейчас схватить девушку и, зацеловав её пушистые ресницы и курносый носик, полностью завладеть её телом и душой. Но он сдержался. Если бы ему была нужна любовница на одну ночь, он бы непременно так и сделал, но на Нину у него были далеко идущие планы, поэтому Степан закрыл глаза и стиснул зубы, думая о насущных проблемах Африканской экологии и вымирающих животных Крайнего севера.