— Давай сначала займемся чаем, а потом распаковыванием вещей? Как ты смотришь на это?
— Я за.
Дима робкими шагами, точно ступал по тонкому льду, прошел в кухню. Ей даже стало неловко за то, что она вытащила ребенка из мрака обратно во мрак. Что она может дать хоть кому-нибудь? Тот же кот только и делает, что ест да посматривает на нее равнодушно.
— Любишь какао? Я, оказывается, целую банку купила. Тут еще всякие печенья, хлопья, шоколадки, — говорила Ирина, разбирая пакет.
— А маму вылечат? — неожиданно задал вопрос напрямую Дима.
— Я не знаю наверняка, но верю, что да. Больница хорошая, и врачи тоже знают свое дело.
— Мама всегда говорила, что в этих клиниках люди выздоравливают как мухи. К чему бы она так говорила?
Общаться с ребенком было делом нелегким. Как объяснить ему, что это аллюзия на Гоголя? Как сказать о том, что наши врачи и правда зачастую только калечат, а не лечат?
— А ты как думаешь? Зачем ей так говорить?
— Даже не знаю, — мальчик подпер подбородок руками. — Папа умер вроде бы в больнице. Мама часто что-то бормотала себе под нос, когда ей становилось плохо, что их бы засадить, что это они оставили нас гнить в нищете.
В полнейшем шоке Вересова уставилась на кухонные предметы, находящиеся перед ней. Теперь все ясно. Понятно, почему они живут одни в таких условиях, почему нет денег на лечение в платной клинике. Рука дрогнула, и ложка с шоколадным порошком опрокинулась на стол.
— Я вам помогу! — Дима тут же соскочил с места.
Настоящий мужчина. И им нельзя родиться, нет таких генов, отвечающих за честь, за справедливость, за личностный стержень. Настоящим мужчиной можно лишь стать. Этот мальчик уже стал. И она видела в нем копию Вани Волкова — образца скопления наилучших черт человеческой души.
— Какао готово, закуску выбирай сам на столе. Бери побольше – заслужил, — улыбнулась девушка и, оставив его наедине со сладостями, ушла на балкон.
Холодный воздух ящерицами ползал под кожей, но пальцы твердо держали сигарету. Она конкретно к ним пристрастилась. Уже и дня не мыслила без дозы собственного яда. Кажется, вместе с никотином она вдыхает пары собственной былой алчности и низменности.
— Тетя Ира!
Мальчик появился у нее за спиной, и пришлось прятать сигарету, словно преступнице.
— Да, Дима. Что-то случилось?
— Я хотел сказать вам спасибо.
— Да пока не за что, мой хороший.
Ребенок подошел к ней ближе и стиснул ее в объятиях, чем привел девушку в еще большее недоумение и душевное волнение. Сигарета была расплющена в кулаке с такой силой и яростью, словно там находилась не она, а вся ее прошлая жизнь.