— Вот я и не знаю, пап, какая, — вздохнула девушка, неосознанно выводя на гладкой обивке дивана узоры. — Он поставил условие, мол, если я хочу остаться с ним, я должна отказаться от всех денег и удовольствий моей жизни. А я не хочу ходить в одежде с рынка или питаться сосисками! Я просто хочу встречаться с Ваней, но жить как сейчас!
В голосе Ирины появились визгливые нотки, так как эта тема играла на измочаленных вконец струнах ее души. И уже сейчас, спустя некоторое количество времени, ее так сильно задевал не факт поставленного Волковым условия, а то, что она чувствовала в себе готовность сказать ему «да». Ее вековой камень начал расшатываться, и каждый скачок напряжения пугал ее до чертиков.
— Ты думаешь, Волков не сможет обеспечить тебя даже едой? Ириша, у него довольно высокая зарплата, а еще он в своей школе работает. Ты сильно утрируешь, дорогая, насчет сосисок и одежды с рынка.
— И работать, он сказал, я должна!
— А почему бы и нет? Уверен, он не сказал тебе идти в шахты или стоять с утра до ночи у дороги и продавать семечки, верно? Работа – очень полезная для души и тела вещь, если подобрать ее правильно. Ты можешь рисовать, разве тебе не будет это приятно?
Девушка надулась, приобретая схожесть с хомяком. Она ждала, что отец поддержит ее, а не Ваню, тогда можно будет повернуть назад и не меняться…
— Ты что, за него, пап? Не за меня? — с замиранием сердца спросила она.
— В этой войне я за счастье, дочка. Ни за тебя, ни за Волкова, ни за кого-то еще. Выбирай ту жизнь, в которой ты будешь счастлива, никто тебя не упрекнет в твоем выборе. Но помни, что ты еще не знаешь, что тебя ждет по ту сторону реки, что тебе сможет дать Волков. Возможно, это стоит того, чтобы рискнуть? К тому же ты всегда можешь вернуться назад, двери нашего дома для тебя никогда не закроются.
Протяжный вздох свидетельствовал о явном поражении дочери. Быть может, она сама до сих пор не осознала, но белый флаг уже реял над ее головой.
***
Во второй половине дня Ирина валялась на кровати и глядела в потолок. Мамы и Дарины дома не было, поэтому спросить их совета не представлялось возможным. Разговор с отцом буквально вывел из строя всю ее четко налаженную навигационную систему, и теперь она плавала во взбаламученных омутах своего разума. Какая-то сила давила изнутри, призывая к действиям.
Она перевернулась на живот и скрестила на весу ноги. В руках покоился телефон. Ирина открыла номер Ивана и прожигала его взглядом. Позвонить или нет? Вдруг он со своей Лилей опять? Или у него плохое настроение?