Лифт ждать не стала и решила быстро сбежать по лестнице — благо всего пятый этаж. Хотя про «быстро» я уж больно загнула — на таких каблуках особенно не побегаешь.
На остановку я пришла в задумчивости, даже сама не заметила, как пришла. Меня до сих пор обижало поведение Ромы, и сколько бы он не просил прощенье, правду уже сказал. Кто я для него? Девочка на пару ночей? Нет, так дело не пойдет! Это я играю мужчинами, а не они мной.
— Я думала, что ты придешь только вечером. Где вы вчера были?
Мама встретила меня на пороге. Она уже привыкла вставать в подобную рань, чтобы приготовить отцу завтрак и проводить его на работу.
— А Дэн разве не говорил, куда мы собирались? — хмуро поинтересовалась я, вспомнив, что не знаю, что же Денис соврал моей матери.
Мама неопределенно пожала плечами и сказала, что просто хочет поговорить с дочерью.
— Со мной надо было разговаривать раньше, а не отмалчиваться, — съязвила я. — Теперь не хочется разговаривать мне. Поздно спохватилась.
Женщина, которая имела честь быть моей матерью, виновато опустила голову. Только меня это уже не трогало. Возможно, несколько лет назад это и сработало, тогда бы я искренне обняла ее. Но только не сейчас.
Мне хотелось закрыться в ванной и наконец-то смыть с себя всю грязь, прилипшую за утро, но я все же остановилась и спросила.
— Когда вернется твой муж?
— Сегодня вечером, — на автомате ответила женщина, и только потом спохватилась. — Прасковья, дочка, он ведь твой отец.
Подобное заявление прорвало плотину моего спокойствия.
— Мой отец? Ты сама-то веришь в эти слова? Он бизнесмен, бывший военный, твой муж в конце концов, но не отец! Он никогда им не был. Он не водил меня в садик и школу, не гулял со мной. Даже от дворовых мальчишек не защищал.
Тут очень кстати память выдала несколько подходящих фактов. В нашем семейном альбоме нет фотографий, где мы с отцом вдвоем. А когда фотографировались все вместе, я сидела на руках у мамы. Или просто стояла рядом с ней. Значит, я оказалась права и отец не любит меня. И не любил никогда.
— Дочка…
— Вот именно, дочка! — закричала я. — Твоя дочка. Твоя частичка. Как ты можешь спокойно смотреть, когда издеваются над ней? Как ты можешь позволять издеваться над собой?
Мама стояла молча, а в ее некогда больших и красивых глазах застыли слезы. Не став слушать ее жалких оправданий, я залезла в душ.
Опаздываю!
Пока я нежилась под упругими струями душа, то совсем забыла о времени, а ведь еще и высохнуть надо и собраться. И вот теперь нещадно опаздывая, я вбежала в холл университета и, проигнорировав в коем-то веке работающий лифт, побежала по лестнице на четвертый этаж. На бегу я успела подкрасить губы и приделать на место выбившиеся из прически пряди. К нужной аудитории я подошла уже нормальным шагом.