— Андрей, прекрати! Это же твоя дочь! — раздался почти истеричный крик из угла, где тихоченечко сидела мама.
Ни я, ни отец сначала не поняли, откуда раздался крик и кто кричал, потому что мама на такое никогда не отважится. Когда до нас дошло, мы повернулись в сторону дивана, с которого уже успела встать родительница. Видя замешательства на наших лицах, она повторила.
— Прекрати оскорблять дочь! Это же твоя дочь, Андрей!
До сих пор не веря, что моя мама наконец-то решилась заступиться за меня, я смотрела на нее, словно на приведение. Нет, не так! Я смотрела на нее, словно увидела впервые. Хотя, да впервые! Такой я ее еще никогда не видела. Через столько лет оскорблений и унижений со стороны деспотичного главы семейства она решилась на протест.
В груди непонятно отчего потеплело. Подобных чувств я не испытывала с тех пор, когда была бабушка. Видимо, заступничество матери начало топить практически заледенелое сердце.
— Что? — слегка удивленно переспросил. Такого выражения лица у него я никогда не видела. Тоже, наверное, в шоке.
— Хватит постоянно ее унижать! — уже не так уверенно, но все же твердо проговорила мама.
— Закрой рот! Ты что тоже решила показать с себя с наилучшей стороны? Сразу видно в кого пошла Прасковья. Яблоко от яблони не далеко падает.
— Прекрати! Не смей так говорить! Как ты можешь унижать дочь? Свою единственную дочь! — Мама вышла из-за стола и подошла на опасно близкое расстояние к отцу.
Мне стало не по себе. Слишком неуравновешенным выглядел сейчас папочка. Да и его деспотичный характер не допустит того, что ему указывают и запрещают.
— Закрой рот, Катя! Если бы ты воспитала нормальную дочь, то мне не пришлось бы краснеть за нее.
— Мог бы и сам вложить частичку воспитания в нее, а не откупаться деньгами!
Всего один миг и рука отца взметнулась в воздух и наотмашь ударила маму по лицу. Родительница тихо вскрикнула и упала на колени перед домашним диктатором.
— Мама! — закричала я и бросилась к ней.
— Никогда не смей больше со мной так разговаривать. Слышишь?! Никогда. Иначе пожалеешь.
Я с ненавистью уставилась в спину отца, который развернувшись на пятках, вышел из кухни, а затем и из квартиры. Громко хлопнула металлическая дверь, заставив нас обеих вздрогнуть.
— Не стоило, — тихонько прошептала я, стараясь не смотреть на родительницу. Да и не знала, как ей в глаза смотреть. Она перехватила удар, явно принадлежавший мне. Мне было стыдно за свое поведение и мысли.
Столько лет я думала, что ей плевать на меня. Плевать на все, что связано со мной, ведь она никогда не участвовала в моей жизни слишком активно. Не отстаивала перед отцом, не разговаривала со мной по душам. Мы никогда не были близки, но в тот момент, когда понадобилась помощь, она появилась, откуда не ждали.