— С каких пор ты начала в двери стучаться, прежде чем войти? — с сомнение поинтересовался Костров, бросая телефон на стол. — Я так понимаю, ты соскучилась?
В несколько шагов Рома преодолел расстояние между нами и легко поцеловал в губы. Правда, ему этого показалось недостаточно, и он поцеловал меня еще раз, но более страстно.
— Я тоже соскучился, — улыбнулся мужчина, отрываясь от моих губ.
Что-то не похоже, что он на меня обиделся из-за вчерашнего. А я-то дура переживала, что он со мной разговаривать не захочет.
— Поэтому трубку не брал, когда я звонила?
— У меня не было с собой телефона. Я вчера его у родителей оставил, — нехотя сказал Рома.
— Да? — Я в удивлении приподняла бровь и кивнула в сторону стола, где лежал мобильный телефон. — А это что.
Мужчина взял трубку в руку и покрутил его. Кажется, сейчас он начнет придумывать сказки, чтобы оправдаться перед девушкой, с которой он все лишь провел хорошо время, но это ничего не значит.
— У меня два телефона. Один для работы, другой для личных звонков. Я не привык смешивать эти вещи, — наконец признался Рома.
— И с какого телефона ты обычно звонишь мне с рабочего или личного? — с любопытством поинтересовалась я.
— Паша, прекрати! Давай не будем сейчас ругаться, я слишком сильно по тебе соскучился и не хочу выяснять отношения.
Костров притянул меня к себе и попытался поцеловать, но я ловко увернулась и вновь потребовала ответа. Мне было интересно, к какой категории отношусь я. Что я для него: работа или личное?
— Паш…
— Ответь! Неужели я так много прошу?
— С личного. Я звоню тебе с личного телефона. Довольна? Можно мне теперь тебя поцеловать?
— Нельзя, — все так же недовольно сказала я, чувствуя, что камень с души упал. Было бы обидно услышать, что я для него всего лишь работа. — Только почему ты рабочий телефон не забыл у родителей, а личный забыл?
— Потому что рабочий телефон лежал в машине. Я никогда его не беру домой, пользуюсь только на работе.
— Почему?
— Чтобы меня не дергали после работы и в выходные дни! — практически зарычал Рома и, развернувшись, пошел на свое место за столом. — Вообще-то, это я должен возмущаться, Прасковья.
От того, как Рома произнес мое полное имя, я поморщилась. Да и от его правоты мне не по себе стало. Немного опустив голову, я признала свою неправоту и подошла к Ромке. Запрыгивать на стол, как в обычные дни не стала — не тот случай, а просто прислонилась боком.
— Ты прав. Прости, — выдавила из себя извинения. Мне не на руку было с ним ругаться. Экзамен уже совсем скоро, а значит, и удерживать свой дьявольский пыл мне осталось не долго. Как только я получу за экзамен пятерку, Костров узнает, кто такая Яшина Прасковья.