– Но если это мирная компания, – отчаянно вскричала она, – что ты собираешься делать?
– Я собираюсь опустить подъемный мост и пригласить их войти, – сухо ответил он.
Она впилась пальцами в могучие плечи:
– Пожалуйста… не причиняй им вреда…
– Дженнифер, – с усилием проговорил он, но она обвила его руками, прижала к себе и закричала в истерике:
– Не причиняй им вреда! Ты дал мне слово! Я сделаю все, что ты пожелаешь… все… только не причиняй им вреда!
Доведенный до белого каления, Ройс отстранил ее и схватил за подбородок.
– Дженнифер, единственный удар, который будет нанесен нынче вечером, ранит мою гордость. Мне многого будет стоить открыть ворота, опустить мост и позволить твоему отцу войти в мой дом.
– Ты не заботился о его гордости, – в бешенстве возразила Дженни, – когда лез на башню Меррика и вытаскивал меня оттуда! Как ты думаешь, что он чувствовал? Неужто гордость твоя так безмерна, что ты не можешь ею поступиться лишь на несколько часов, лишь один раз?
– Могу.
Единственное это слово прозвучало так спокойно и убедительно, что неудержимая паника наконец отпустила Дженни. Она сделала длинный, глубокий вдох, прижалась лбом к его груди и кивнула:
– Я знаю, ты не захочешь причинить вред моим родным. Ты дал мне слово.
– Да, – подтвердил он, обнял ее и быстро поцеловал. Пошел к двери, остановился, уже взявшись за ручку, помедлил и произнес непререкаемым тоном: – Оставайся здесь, пока я за тобой не пришлю. Я велел привести монаха, чтобы он засвидетельствовал, что мы действительно и законно обвенчаны, однако эмиссары наших королей наверняка пожелают увидеть тебя, убедиться, что ты в целости и сохранности.
– Хорошо, – согласилась она и поспешно добавила: – Отец будет в ужасном настроении, но Уильям очень добр и редко теряет выдержку. Мне бы хотелось увидеться с ним, прежде чем они уедут, поговорить и передать весточку Бренне. Ты позволишь ему подняться сюда?
Он кивнул:
– Если сочту разумным, позволю.
Разгневанно-громкие голоса мужчин, грохотавшие в зале, доносились до спальни, где металась, ждала, вслушивалась и молилась Дженни. К голосу отца – грозному, бешеному – присоединялись сердитые голоса ее братьев, лорда Гастингса, лорда Дугала. Низкий голос Ройса, твердый и властный, перекрывал рев, а потом наступило молчание… страшное, предвещающее беду молчание.
Зная, что можно понаблюдать за происходящим, если выйти из спальни и пробраться на галерею, Дженни направилась было к двери и в нерешительности остановилась. Ройс дал ей твердое обещание не причинять вреда никому из ее семейства, попросив взамен лишь одно – чтобы она оставалась здесь. Наверное, нехорошо было бы поступиться его желанием.