Истекшие минуты сложились в час, страх перешел в удивление, а затем – в милосердное изнеможение. Она свернулась клубочком, глаза закрылись, потом, должно быть, через несколько часов, открылись, и Дженни увидела, что он стоит над ней.
Она настороженно вглядывалась в твердые, непроницаемые черты, и полусонное сознание отметило, что покидавший палатку любовник желает продолжения не больше ее самой.
– Мы совершили ошибку, – бесстрастно проговорил он, – оба. Это не должно повториться.
Подобных слов она ожидала меньше всего и, когда он повернулся и быстро ушел из палатки в ночь, предположила, что это, должно быть, краткое извинение за случившееся. Губы ее дрогнули в молчаливом недоумении, и она поспешно смежила веки, так как в палатку вошел Гэвин и улегся на свой тюфячок у входа.
С восходом солнца палатки были свернуты, и воздух наполнился нескончаемым клубящимся гулом и грохотом, когда пять тысяч верховых рыцарей, наемников и оруженосцев выступили из долины, сопровождаемые тяжелыми повозками, поскрипывающими под грузом бомбард, мортир, боевых таранов, катапульт и прочих приспособлений, необходимых для осады и штурма.
Для Дженни, ехавшей верхом рядом с Бренной под надежной охраной скакавших с обеих сторон вооруженных рыцарей, мир превратился в нереальную мешанину из шума, пыли и внутреннего смятения. Теперь Бренна посылала Дженни ободряющие улыбки, а Дженни, всегда считавшая себя достаточно умной и рассудительной, обнаружила, что ищет – надеется отыскать и взглянуть на Ройса Уэстморленда!
Она видела его несколько раз проезжающим мимо, и он тоже казался ей незнакомцем. Громоздясь на гигантском вороном боевом коне, весь зловеще затянутый в черное, от высоких сапог до накинутого на мощные плечи плаща, развевающегося позади, он являл собой самую могучую и устрашающую фигуру, которую Дженни когда-либо видела, – смертоносный чужак, намерившийся уничтожить ее семью, ее клан, все, что ей дорого.
Ночью, лежа рядом с Бренной и неотрывно глядя на звезды, она пыталась не думать о жуткой осадной башне, отбрасывающей огромную тень через весь луг, о башне, которая скоро займет свое место перед древними стенами замка Меррик. Раньше, в долине, она замечала ее среди деревьев, но не могла с уверенностью судить, что это такое. А возможно, и попросту не желала получить подтверждение своим опасениям.
Теперь же почти ни о чем другом не могла думать и безнадежно цеплялась за предсказание Бренны насчет короля Иакова, который может прислать подкрепление, чтобы помочь ее клану в битве. И все-таки некая ничтожная доля рассудка отказывалась признавать, что битва состоится. Может быть, потому, что ей не до конца верилось, будто мужчина, который целовал и ласкал ее с такой пылкой нежностью, в самом деле способен обернуться противником и с холодной бесстрастностью уничтожить ее семью и ее клан. Какая-то нежная, наивная частица сердца Дженни восставала против того, что мужчина, который болтал и хохотал с ней ночью накануне, действительно способен на это.