Я забираю ее из его рук, и взгляд его глаз становится холодным. — Отдай мне ее назад, милая девочка, иначе…
— Иначе что? — Я бросаю бутылку Итану, и он ловит ее. — Ты собираешься сказать очень грубые вещи? Я предпочитаю, чтобы ты использовал меня в качестве своей груши для битья, нежели кого-то еще.
Миша прищуривается на меня, и я жду, что же произойдет дальше, но Итан встает прежде, чем он смог мне что-то сказать.
— Давай отвезем его домой. — Итан отступает и позволяет Лиле вылезти из кабинки. — Прежде чем он сделает что-то глупое.
Я пару раз видела Мишу таким, и всегда была причина, но добраться до нее может быть очень сложно. Даже для его лучшего друга.
* * *
Темно, и в этой части комплекса на крыльце совсем нет света. Я едва могу что-то увидеть, когда Итан старается поднять Мишу по ступеням.
— Просто перестань болтать ногами, — рявкает Итан, когда они наклоняются в сторону, и Миша бьет по перилам так, что вся лестница вибрирует.
— Если ты уберешься с моего пути, — Миша толкает Итана в сторону и пытается сделать шаг самостоятельно, но промахивается, — … я буду в порядке.
— И что нам делать? — спрашивает Лила, стоящая на несколько ступеней ниже и чувствующая себя некомфортно в этой ситуации.
Вздыхая, я вмешиваюсь, вставая между Мишей и Итаном. — Обними меня рукой.
Миша с удовольствием обнимает рукой мое плечо и облокачивается на меня. Я изо всех сил стараюсь поднять его по лестнице, но его вес практически тянет меня на землю. Итан проскакивает перед нами, чтобы открыть дверь, включая свет на пороге.
Миша зарывается лицом в мои волосы, и его зубы покусывает мое ухо. — Ты пахнешь так чертовски хорошо. Клянусь Богом, я хочу съесть тебя.
Я сдерживаю смех, щекочущий мое горло. — Что тебе нужно, так это поспать.
Итан придерживает дверь открытой, когда я и Миша спотыкаемся через порог, почти падая на пол. Но затем мы вновь обретаем равновесие, и как только закрывается дверь, Миша срывает с себя рубашку и бросает ее на пол.
Несмотря на то, что он пьян, и мы не должны сейчас быть на этом пути, мой взгляд все-таки движется по его поджарой мускулатуре, гладкой коже, по его татуировке, которая прослеживается на его грудной клетке, и что-то сжимается внутри меня.
Он выскальзывает из своей обуви, после чего вынимает ремень, и я беспокоюсь, что его штаны будут следующими. Лила оперативно отводит взгляд в угол, делая вид, что занята черным экраном телевизора. Миша шагает на кухню, придерживая свои штаны, и тянется за полупустой бутылкой водки, стоящей на стойке.
— О нет, ты этого не сделаешь. — Я тороплюсь на кухню, забирая у него бутылку, и закручиваю пробку обратно. — Больше никакой выпивки для тебя, за исключением воды.