— Миша, ты можешь перестать топать? — грубо спрашивает мой отец, смотря на мою ногу. — У меня болит голова.
Я перестаю дергать ногой, и Элла скользит по мне косым взглядом, прежде чем холодно смотрит на моего отца.
— А может, Вы оторветесь от своего телефона? — спрашивает она его, потянув концы своих рукавов. — Грубо с Вашей стороны сидеть в телефона, пока он сидит здесь, чтобы помочь Вам.
Боже, я люблю, когда она становится такой. Даже если это и бывает редко, ее вспыльчивость прекрасна. По крайней мере, для меня, но, вероятно, не для тех людей, на которых она направлена.
Мой отец хмуро смотрит на нее, нажимая кнопку на своем телефоне. — Извини?
— Да, извиняю, — противостоит она. — Вместо того чтобы делать это, вы должны сидеть здесь и благодарить его, вам так не кажется?
Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку, и кладу другую свою руку на ее, потирая пальцем ее запястье, думая о том, каково это было трогать ее прошлой ночью.
Мой отец смотрит на меня, надеясь, что я вмешаюсь, но я пожимаю плечами. — Ты сам по себе.
Медсестра входит раньше, чем кто-то смог сказать что-то еще. У нее в руках планшет, и ее глаза скользят по бумаге. Ее волосы того же оттенка, что и у Эллы, но она на десять лет старше, с карими глазами и веснушками. — Хорошо, это Миша?
Я посылаю ей харизматичную улыбку. — Ага, Вы даже правильно произнесли, что не часто случается.
Она улыбается мне, немного измотано, когда опускает планшет на стойку. — Будет лучше, если вы двое подождете снаружи. Это займет некоторое время.
Элла смотрит на меня, и я киваю головой, пока отец торопится выйти из комнаты, словно случился пожар.
Прежде чем она уходит, Элла целует меня в щеку. — Я буду прямо снаружи, если понадоблюсь тебе.
С прошлой ночи она ведет себя странно, более ласково, я не возражаю, но это вызывает недоумение.
Как только комната опустела, медсестра приготовила машину и вставила иглу в мою руку. Я едва замечаю жжение. Мои мысли с Эллой и с тем, что она сказала моему отцу.
Элла
Как только я увидела отца Миши, стало ясно, что он высокомерный мудак. Он носит костюм и держит портфель, словно должен доказать, что ему надо быть в каком-то важном месте. Миша не очень много говорил со мной о том, что происходит между ними, но было очевидно, что все было плохо.
Когда медсестра попросила нас уйти, я села в зале ожидания, а отец Миши сел напротив меня. Здесь громко, дети кричат и люди кашляют.
— Ты та маленькая девочка, что жила с нами по соседству, да? — спрашивает отец Миши презрительным тоном. Он выглядит как Миша, с голубыми глазами и привлекательными чертами лица, только старше. — Та, у которой были проблемы в семье.