В этот день в ней находилась группа помощников Матвея Борисовича, среди которых был и специалист по разного рода взрывным устройствам. Его срочно вызвали для проверки переданного утром торта. Суздальский, поразмыслив, что торт — ещё не последний сюрприз, оставил взрывотехника в смежной квартире.
Получив доклад о содержимом коробки со вторым подарком Матвей Борисович встревожился не на шутку. В ней оказалось три бутылки грузинского красного вина «Киндзмараули» и несколько кусков свежего овечьего сыра.
Дело было в том, что по совету светил российской медицины Суздальский перешел на диету, которая заключалась в двухразовом ежедневном приеме стакана красного вина (предпочтительно марок «Киндзмараули» или «Хванчкара») с овечьим или козьим сыром. В конверте, приложенном к подарку, на принтере было напечатано короткое сообщение: «Извини, друг! Забыл, что ты давно уже не ешь сладкого. Поправляй здоровье — сейчас оно для тебя, пожалуй, самое главное. Курт».
Наглые намеки в записке чуть было не вывели из себя старика, но, мудро решив, что гибель его нервных клеток только на руку его неизвестному «доброжелателю», Матвей Борисович успокоился, сел за рабочий стол и набросал план обеспечения собственной безопасности, безопасности дела, которому он посвятил большую часть своей жизни, и противодействия пока неизвестному противнику. Обдумав сложившуюся ситуацию, он решил поговорить со своим помощником Вадимом Олеговичем Котовым.
…Праздничные дни прошли без лишних эксцессов: все ожидали выступлений националистов или провокаций экстремистов, но все обошлось.
Так как буквально накануне в консульском компьютере завелся вирус и его лечили кто как умел, получить доступ к базе данных консульского отдела не представлялось возможным.
— Тебе, дружище, легче отправить запрос в Москву, — посоветовал Степашин. — Когда ещё вылечим нашу персоналку? А в Москве и гражданство твоего Трофимова проверят, и все его паспортные данные. Кстати, Сергей, мне наш охранник Саша говорил, что этот дед регулярно, раз в месяц, появлялся в посольстве, но, что странно, Саша не помнит, чтобы он обращался к нам за какой-либо помощью. Ты бы порылся в наших бумагах с обращениями граждан. Может, мы его нечаянно чем-то обидели?
— Мне он не жаловался.
— Вот придет на твое или мое имя ответ этому старику из администрации Президента или от самого «первосвященника», — Степашин выразительно указал большим пальцем в потолок, — тогда будем перерывать по листочку все наши дела, так что, друг мой, попотей немножко.
— Хорошо! — скрывая недовольство, ответил Михайлов, представив, сколько документов ему придется переворошить.