— Прекрати, — Ирина оттолкнула меня в сторону, и встала между нами. — Твой хозяин тебя не похвалит.
— Хватит, — рявкнул генерал, окончательно совладав с собой. — Кто его пробудил?!! Да как вы смели…
Вопросы адресовались Максу, который теперь стоял у меня за спиной. Я обернулся, чтобы видеть выражение его лица, когда он будет отвечать. Меня действительно подняли довольно рано, но вряд ли неудовольствие Кастора относилось к этому обстоятельству. Попутчик снял очки, и теперь виновато смотрел на бушующего генерала парой огромных фиолетовых глаз. Амбал тоже поспешно сдернул с лица очки, уже ожидаемо для меня явив на свет ярко-розовые радужные оболочки. Видно, в их конторе принято каяться, глядя боссу в глаза.
То, что это две части одной и той же шайки, совершенно ясно. Оперативные группы-четверки, подобранные из лиц схожих типажей. Разговоры о предательстве. Какая-то разборка в мире североамериканских спецслужб. Военная разведка. А может, и ЦРУ. Мне подумалось, что Стоцкий вовсе не продал меня за взятку. Он знал, с кем имеет дело, и послал к ним крота. Сейчас меня будут вербовать. Я, понятно, соглашусь. Меня зашлют обратно, и вуаля, знакомьтесь — Александр Евгеньевич Рогожин, шпион, двойной агент. Теперь понятно, зачем я нужен Стоцкому. Непонятно, на кой я сдался американцам.
— Мы здесь ни при чём, — Макс заметно нервничал, и теперь частил. — Он не демонстрировал никаких признаков… пробуждения. Ни на земле, ни в полёте. И в его биографии нет ничего…
— Чем он занимается? — вот это да. Кастор, похоже, понятия не имеет, кого к нему привезли. А я-то думал, что оказался здесь благодаря выдающимся жизненным достижениям. Ну, или хотя бы большому количеству знакомых в среде российских чиновников.
— Он полицейский, — быстро ответил Макс, переврав мой статус. — Так же, как и все они. Очень любопытно, не правда ли?
— Дай на пятьдесят процентов, — генерал уже не слушал его, обращаясь теперь к своему фиолетовоглазому. Тот вскинул устройство, и нажал на спуск. Тяжёлый удар пришёлся мне точно в грудь, отбросив к двери.
* * *
Очнулся я довольно быстро. Во всяком случае, когда сознание вернулось, в комнате находились все те же, и стояли они на тех же местах. Правда, теперь они пялились на мою особу, валявшуюся на полу в довольно неловкой позе. Макс смотрел виновато. Немудрено — это ведь он так долго распинался на тему шахматных фигур и их неприкосновенности. Губы Ирины были недовольно поджаты, а Амбал выглядел растерянным. Никто из них не пошевелился, чтобы помочь мне. Понятно. Я сам по себе, и сам за себя.