Успокаивало ли это мою совесть? Чёрт, да. Я понимал, что Кастор не занимается избавлением общества от мрази. На него работали люди и похуже. Просто наши жертвы как-то мешали реализации его плана. Джим тоже смирился, пусть и по иным причинам. Как ни странно, я неплохо понимал своего двойника, пусть и не разделял его взглядов. Вызвавшись играть первую скрипку в нашем дуэте, фэбээровец подошел к вопросу переквалификации из законника в киллера со всей ответственностью.
Четыре часа тренировок каждый день. Первые два часа мы тестировали новые способности. Джим считал, что понимание пределов наших возможностей очень важно. Сколько мы можем не дышать под водой? На какое расстояние улетит брошенная мною граната? Как много противников он успеет поразить из пистолета, прежде чем в него попадут их пули? Скольких каждый из нас сможет одолеть в рукопашной? Потом начинались занятия по профессии. Мы учились стрелять из всех возможных видов оружия. Обращаться с взрывчаткой. Водить любые транспортные средства. Взламывать замки. Пробиваться через фаерволы компьютерных сетей.
Я относился к учебе без какого-либо энтузиазма. Но сейчас она не требовала больших усилий — всё получалось само и с первого раза. Услышанная или увиденная информация никогда не забывалась. Тело запоминало любые механические манипуляции, и могло мгновенно повторять их снова и снова. Джим считал, что всё это нам пригодится. Умом я понимал, что он прав. Но по факту все операции проходили по одному сценарию. Мы не крались как ниндзя в ночи, не ползали по канализациям, не отключали охранные системы, не устанавливали сложных взрывных устройств. Мы просто брали большие пушки, подходили к главным воротам, и убивали всех, кто становился между нами и целью. Физически это было легко. А вот морально…
Джим, похоже, надломился после одного из банкиров, когда пущенная им автоматная очередь разорвала на части прятавшихся за спиной отца двух девчушек лет восьми. Почему он принялся палить? Охрана уже была нейтрализована, никакой нужды ни в спешке, ни в жестокости. Можно было не спеша отвести папашу вниз, и свернуть ему там шею. Или пустить одиночный в лоб. Я видел глаза двойника после того, как всё было кончено. Он не понимал, что произошло. Утратил контроль. Но ему нравилось думать, что он профессионал. Поэтому он нашел красавицу-жену банкира, прятавшуюся в дальней комнате, и пристрелил и её.
— Никаких свидетелей, — пояснил он устроенную резню. Чушь, конечно. Мы убивали лишь охрану, никогда не трогая прислугу и домашних. Лица наши закрывали маски, да и двигались мы столь быстро, что разглядеть что-либо было невозможно. Мы даже появились в базах Интерпола как киллерская группировка «Ночной ужас». Саан был так любезен, что переслал нам досье перед тем, как стереть его из системы. Да, они могли и это. Они могли почти всё.