Она забыла, что за цветами идут плоды.
- Ну как?
Он пробовал её с Тешити очередное блюдо, которое должно было напоминать рубцовый суп с Ксиллы.
- Ничего. Не хватает кислинки.
Лея вдруг поняла, что он прав.
- ТД, принеси лимон.
Дроид подал набуанский лимон, разрезанный на прозрачные тонкие дольки. Траун взял дольку и выжал в суп. У Леи потекли слюнки.
Траун понаблюдал, как она проглотила дольку лимона, вторую, третью. Четвёртую прожевала, медленно. Вместе с цедрой.
- Когда у вас должны быть месячные? - спросил он.
- Когда имплантат полетит. Я вам говорила.
В юности у неё был хороший противозачаточный имплантат. Её приёмная мать, Бреха, быстренько позаботилась об этом, узнав, что Лея увлечённо отдаётся пареньку-зелтрону. Мама погибла вместе с Альдерааном, Лея осталась жить, мстить и вести войну. Когда срок действия имплантата кончился, в госпитале повстанцев ей сделали новый. Это было три года назад. Он был подешевле, не так хорош. Его срок уже подходил к концу.
- Как вы узнаете, что он полетел?
- Месячные начнутся опять.
- Здесь их пока не было? Ни мазка?
Она покачала головой и положила в рот ещё кусочек золотистого лимона.
Траун улетел в штаб до вечера. Лея подумала и попросила у Гири тест на беременность.
Тест пришлось покупать. Через пятнадцать минут дрон принёс заказ, а через восемнадцать Лея вышла из освежителя с однозначной красной полоской на ленте теста, ощущением нереальности и растущей бездумной радостью.
- Не надо беспокоить Трауна звонком, - попросила она. - Вернётся, я ему расскажу.
Но Гири её не послушала.
- Поздравляю, сэр, - сказала она в комм.
Траун вернулся через час в сопровождении врача. Лея сидела в кресле и, на правах беременной, ела солёные персики с набуанским лимоном прямо из банки.
Она была уже на седьмой неделе и ждала двойню.
В тот вечер Траун казался задумчив. Он выслушал и отослал врача и ушёл в кабинет работать. Сидел и молчал за ужином, а потом наконец спросил:
- Ты чего-нибудь хочешь?
- Слетать на озеро, - сказала Лея.
Она уже об этом просила, но Траун тогда отказал - не его земля и слишком далеко от дома. Он мог опасаться попытки побега. И вот, теперь можно.
Озеро радости не принесло. От молчания Трауна всё хорошее настроение Леи куда-то делось. Она не могла понять, почему обрадовалась положительному тесту. Она была пленной в доме врага, военной добычей. Рабыней. Её судьбу и судьбу детей решали Люк и Траун, не она сама. За кого она приняла себя днём? За счастливую молодую жену?
Берег был мягкий, песчаный - искусственный, разумеется. Песок отдавал подошвам дневное тепло. Лея поиграла с песком пальчиками ног, сбросила платье, не заботясь о том, кто может таиться и наблюдать в ночи, и вошла в воду. Какая разница, кто видит тело рабыни? Оно ей всё равно не принадлежит.