— Райли, пожалуйста, послушай меня. Не уходи, — просит он. — Просто… — он поднимает руку, хватая себя за шею, на его замечательном лице растерянность и нерешительность, потому что он не в состоянии подобрать слова или закончить свою ложь.
Мое сердце хочет верить ему, когда он говорит мне, чтобы я осталась, но моя голова знает о другом. Всё, что у меня осталось — это моё достоинство, тогда как мой разум был тщательно уничтожен, рассеян и оставлен на кровати в той спальне.
— Послушай, Колтон, — выдыхаю я. — Мы оба знаем, что ты говоришь не то, что думаешь. Ты не хочешь, чтобы я осталась. Ты забронировал на сегодняшнюю ночь номер, наверняка для того, чтобы потрахаться. Вероятно, ты рассчитывал, что это будет Ракель. Приятные маленькие апартаменты, в которых не предполагается никакой драмы и осложнений, место, откуда ты мог бы уехать утром без оглядки на ту, кто всё ещё спит в твоей постели. Ну, я охотно на это пошла, — признаю я, подходя к нему, его глаза неотрывно смотрят в мои, я кладу руку на его голую грудь. — Это было здорово, Ас, но эта девушка, — я жестом показываю на себя, а потом на спальню, — это не я.
Его глаза буравят мои с такой интенсивностью, что на мгновение я отвожу от него взгляд.
— Ты права — это не ты, — выдаёт он с нечитаемым выражением на лице, когда я резко возвращаю к нему взгляд. Он поднимает свой стакан и опустошает его; изумрудный цвет его радужек продолжают следить за моими глазами поверх края стакана. Допив, он облизывает губы, и вертит головой, что-то обдумывая.
— Позволь, я возьму ключи и довезу тебя до дома.
— Не беспокойся, — я отрицательно качаю головой, переступая с ноги на ногу, пока придумываю, как сохранить лицо, в то время как унижение уже просачивается сквозь меня. — Я возьму такси — так перенести эту ошибку будет легче нам обоим, — все мои силы уходят на то, чтобы непринуждённо подняться на цыпочки и оставить на его щеке целомудренный поцелуй. Я встречаюсь с ним взглядом и стараюсь симулировать безразличие. — Не волнуйся, Колтон. Ты пересёк финишную черту и захватил победное знамя, — бросаю я через плечо, направляясь к дверям, по-прежнему высоко вздёрнув подбородок, несмотря на дрожащую нижнюю губу. — Просто я предпринимаю меры предосторожности, прежде чем мне покажут черный флаг.
Я прохожу через дверь и захожу в лифт. Нажимая кнопку первого этажа, я замечаю, что Колтон стоит в дверях пентхауса. Его губы кривятся, он наблюдает за мной отчуждённым взглядом и с ожесточённым выражением на лице.
Когда двери лифта приходят в движение, я всё ещё пристально смотрю на него, и одинокая слеза, скатившаяся по моей щеке — единственное предательство моего тела, свидетельствующее об испытываемых мною печали и унижении. Наконец, я остаюсь одна. Я оседаю против стены, позволяя эмоциям пересилить меня, и всё же борюсь со слезами, наполняющими мои глаза, поскольку мне всё ещё необходимо добраться до дома.