Многие стояли на улице и смотрели в небо, ужасаясь тому, как некоторые особо чувствительные люди себя ведут. То и дело, по дороге домой, Софья замечала то, как скорая проезжала мимо. Давит магнитная буря на психику, даже шлемы не справляются. Только Софья глаза не сомкнула. Она смотрела из окна на небо и записывала. Она пила постоянно кофе, общаясь, порой по телефону с космодромом, а когда связь отсутствовала телепатически с Николаем о том, что происходит над небом Беларуси. Они должны были составить прогноз, так как без него никуда не деться. И работа их объединила, и от скандала не осталось ни следа, только лёгкая улыбка и разочарование в некоторых астрономах. Софью ждала премия, все это уже понимали и радовались тому, что молодёжь не сдалась магнитной бури.
А в голове стояла картина, как от магнитной бури у космонавтов психоз, вон там, на орбите, в космическом пространстве. А в голове стоят космонавты, которые ни с того, ни с сего крушат там всё подряд. Ладно, у них там галлюцинации. Всё равно страшно. Склад с препаратами туда на орбиту не отправишь. А если тех, что есть, не хватит. А что если разгерметизация? А что если пожар? А что если столкновение? Связь же пропадает! Люди испытывают не то, чтобы дискомфорт, у них, космонавтов на орбите головокружение, головные боли, тошнота и реальные галлюцинации. Тут надо просто работать, надеясь, порой на гравитониевые щиты. За время магнитной бури погибло в общем случае пятнадцать человек, слава Богу, что с космонавтами всё в порядке. Только впечатлений на всю жизнь, и мировоззрение у многих поменялось. Некоторые после такого плевка со стороны магнитара были в шоковом состоянии, пусть не долго, но и этого порой достаточно, чтобы такого космонавта списали. Сердце из-за этой бури может просто перестать нормально, работать.
Два часа ночи в больнице. Уже двадцать второе число, уже новые сутки наступили, а тут всё никак не может прекратиться сияние. Врачи уже устали и отдыхают, тем более что труп умершей уже отвезли в морг. Ксения спокойно лежала уже в полупустой палате и программировала. Вычислить предел прочности человека, определить его максимальные возможности, определить степень его выживаемости, — это всё манило и гипнотизировало. Теперь уже Ксения, с трудом вспоминая вероятностный подход к программированию кристаллов кварца, создаёт целую систему восстановления памяти. Мало того, что Ксения не помнила того, как ей дали шлем с жучком, она же не помнила своих одноклассников, одногруппников, не помнила своих родственников, даже класс и номер школы, а также ещё целые периоды своей жизни. Не помнила, включая не просто ранее детство, но и всё, что было до восемнадцати лет, просто смутные фрагменты вертелись в голове. И только образы того, как она жила в мире мёртвых на Венере и проходила подготовку там. И её готовили как разведчицу и учителя, натаскивали на странных вариантах развития истории. Было куча формул, математических формул, объясняющих и предсказывающих развитие не только психики, но и истории в целом, скажем прямо, для всего человечества. Натаскивали по каким-то странным наукам, которые до сих пор в голове вертятся.