— Елизавета Ивановна Ладьина, — представилась женщина. — Меня и моего супруга Виктора Павловича направил к вам прокурор. Можете ли вы уделить нам хоть немного времени?
— Прямо сейчас? — спросил я.
— Да…
Прокурор никогда не нагружал подчиненных работой, которую должен был выполнять сам. Поэтому я сразу понял: Ладьиных он передал мне не случайно.
Отодвинув в сторону бумаги, я указал супругам на стулья. Коренастый, плотный Виктор Павлович пересек кабинет, переваливаясь, как гусь, и, подойдя к столу, протянул мне пухлую, влажную руку. Потом он сел, неторопливо достал расческу и принялся поправлять ею свои гладкие маслянистые волосы. Его одутловатое, изрезанное морщинами лицо оставалось при этом неподвижным. Только круглые карие глаза блуждали, поглядывая исподлобья то на меня, то на худенькую и суетливую Елизавету Ивановну, пристроившуюся рядом. Ее внешность была более выразительной: красные веки, водянистые мешочки под ними и черная накинутая на голову кружевная косынка недвусмысленно говорили о том, что совсем недавно старики потеряли кого-то из близких родственников.
— Слушаю вас, — обратился я к Ладьину. — Для начала объясните, где вы работаете и в связи с чем пришли.
Ладьины посмотрели друг на друга, как бы решая, кому начинать.
— Говори ты, — сказал Виктор Павлович жене. — У тебя лучше получается…
— Хорошо, — ответила Елизавета Ивановна и повернулась ко мне. — Мы пенсионеры. До выхода на пенсию я работала продавцом, Виктор Павлович — шофером в пожарной охране… Полгода назад, в январе, нас постигло горе — мы потеряли единственную дочь…
На глазах Ладьиной появились слезы.
— Не надо, Лиза, не надо… Возьми себя в руки, — принялся успокаивать ее Виктор Павлович.
Елизавета Ивановна достала из сумки платочек, вытерла слезы и продолжала:
— Ей не было и тридцати лет, она умерла в расцвете сил… Врачи сказали, что от сердечной недостаточности… Это ложь! Ее убил муж, Брагин…
— Подождите, подождите, — перебил я ее. — Давайте по порядку. Скажите, почему вы пришли к нам с таким опозданием?
— Мы были подавлены горем, — объяснила Елизавета Ивановна, — и, только оправившись от потрясения, задумались над тем, как все это могло случиться. А когда убедились, что Брагин задушил Наташу, то поняли, что доказать свою правоту нам будет нелегко. Брагин художник, его первая жена — медик. С ее помощью он обзавелся большими связями в медицине. Дружки-то и помогли ему скрыть убийство, получить ложную справку о причине смерти Наташи. Но мы надеемся, что следствие доберется до правды!
В словах Елизаветы Ивановны было много чувства, а мне нужны были конкретные факты, доказательства, поэтому я вновь остановил ее: