– Куда ты пойдешь? – растерялся он, не ожидая от меня подобной решительности. – Где ты будешь жить?
– Собственно, это не ваше дело, – спокойно сообщила я ему. Хотя уже начинала нервничать. Этот мужчина никак не поддавался моему гипнозу. Вообще не реагировал. Как будто у него иммунитет.
– Собственно, мое, – загородил он мне проход. – Твой паспорт у меня.
– И что? – фыркнула я. – Подам заявление об утере.
– Но ты не снимешь квартиру, – приводил он новые доводы.
– Поживу на вокзале или в хостеле, общежитии для приезжих, – опровергла я его аргумент. – Там не очень дорого.
– Где?!! – взорвался мужчина. – В этом гадючнике?
– Там тоже люди, – сжала я зубы. – И они гораздо порядочнее вас! Если уж им приспичит девушку трахнуть, то прямо сообщат ей об этом, не прибегая к оскорблениям и шантажу.
Максим Александрович болезненно поморщился от моей прямоты и выбора слов.
– Голова болит? – заботливо поинтересовалась я. – Топор для рубки мяса в нижнем ящике слева. Надеюсь, поможет. – И постаралась просочиться наружу.
– Заботливая ты, Эля, – вздохнул Максим Александрович, блокируя мои маневры. – Мне действительно очень жаль, что я сорвался на тебе. – Он потер пострадавшую щеку. – Приношу свои искренние извинения и прошу тебя остаться. Честное слово, постараюсь держать себя в руках.
– Вам бы лучше в руках подержать конкретную часть вашего тела, – посоветовала я, оттаивая. Все же гордость – это хорошо, но иногда опасно для жизни. Особенно если гордость плавно трансформируется в гордыню.
– Сейчас пойду и подержу, – легко согласился босс, протягивая руку. – Мир?
– Мир, – вздохнула я, протягивая свою в ответ и скидывая с плеча сумку.
Зря я расслабилась. Совсем нюх потеряла.
Он мгновенно дернул меня к себе, сорвал милый моему сердцу беретик и растрепал волосы, зарываясь в них ладонью.
– Это уже нечестная игра, – уныло сообщила я, понимая, что горбатого только могила исправит.
– А я и не обещал играть честно, Эля, – хмыкнул Максим Александрович, стягивая с меня очки. – Я лишь обещал не применять к тебе насилия.
– Может, пересмотрим наши договоренности? – наивно поинтересовалась я, чувствуя себя полнейшей дурочкой.
– Поздно, – обрадовал меня Максим Александрович, поднимая мой подбородок. – Я не привык идти на уступки, так же, как и ты. – И коснулся моих губ своими.
Легко, как перышко, скользнул и отпустил, отстраняясь.
– Хочешь в город – возьми машину, – бросил и поспешно ушел.
Я обалдело смотрела ему вслед, пока наверху не зашумела вода. Понятливо хмыкнув, нацепила беретик, сгребла ключи и пошла шляться по улицам.