– Ну, точный адрес я не помню. Надо в Интернете посмотреть, там наверняка есть. Салон магии «Белый лотос», набираете в поисковике.
Несколько минут мужчины смотрели на меня с подозрением. Потом белобрысый откинулся и захохотал. К нему присоединились остальные.
Я смотрела на это веселье со смутной обидой. Вот так всегда: хочешь помочь людям – и за это же огребаешь. Чего я такого смешного сказала?
Очевидно, моя обида и недоумение хорошо читались, потому что, когда компания отсмеялась, Костя пояснил:
– «Белый лотос» – это картина Николая Рериха. Потерянный шедевр.
Черт! Ну почему я не спросила у Стаса, как называлась картина?! Не пришлось бы сейчас краснеть. И понятно, что странные китайцы тут ни при чем, визитку я нашла в кармане Колиной куртки, который тоже ни при чем…
– Мне кажется пришла пора кое-что прояснить. – В голосе Дмитрия уже не было и намека на веселье. – Алиса, ты знаешь, где твой муж?
– Бывший, – машинально поправила я.
– Хорошо, пусть будет бывший. Где он?
Где сейчас Лаптев? Хороший вопрос.
– Точно не знаю. В каком-нибудь морге.
– Что?
– Как так?
– Ты уверена?!
Вопросы посыпались одновременно с разных сторон. Да, мне тоже удалось их удивить. «Один – один».
– Тихо, – скомандовал Дмитрий. – Дайте даме слово. Алиса, расскажи все по порядку.
– А что мне за это будет? – мстительно поинтересовалась я.
Последовал короткий и выразительный обмен взглядами. Потом Костя осторожно спросил:
– А чего бы ты хотела?
Ага, знаем мы эти приколы. Не на ту напали!
– Нет, так дело не пойдет. Я жду ваших предложений.
– Алиса, – голос Кости стал выразительным и даже проникновенным, – ты же понимаешь, что не имеешь права претендовать на картину?
Я и не собиралась. Они меня просто задели своим покровительственным отношением.
– А вы имеете?
– Наш клиент имеет. Он является прямым потомком последнего законного владельца «Белого лотоса».
– А откуда я знаю, что вы те, за кого себя выдаете? Документов я пока не видела, а если всем подряд на слово верить, то вот что получается! – Я демонстративно потерла кровоподтек и поморщилась.
Опять молчание, обмен многозначительными взглядами.
– Ладно, справедливо.
Алексей достал из кармана корочку, раскрыл. В руки не дал, гад. Назло ему я чуть ли не с лупой облазила удостоверение. Выяснила, что ему тридцать два года, а фамилия у него Удальцов. Название агентства «Бекасов и товарищи» показалось мне немного нелепым, но сама корочка выглядела убедительно. Еще немного потянув время, уже исключительно из вредности, я смилостивилась:
– Убедили. Меняюсь баш на баш. Вы мне тоже рассказываете все. И с самого начала.