- Вскоре состоится ярмарка чиновников, - торжественно объявила мулатка.
- Что это значит? Борьба за вакансии? – спросил я.
- Нет. Просто будут покупать чиновников.
- Увещаемая, смею ли я надеяться, что ослышался? – изумился Абдулкарим. – Покупать живых чиновников?
- Не ослышались. В негласной коррупционной плоскости существуют торги двух типов: продажа должностей и продажа чиновников…
- Как рабов?
- Ну, почти… Это всё новые веяния. По неписанной традиции во избежание конфронтации в обществе теперь сорок процентов высших чиновничьих должностей распределяется бесплатно. Но эти сорок процентов не могут оказаться вне общества и системы, иначе будут представлять опасность для государственной стабильности. Вот и проводятся аукционы. Чиновников скупают – притом частично или полностью. Продаваясь, они берут на себя обязанность коррупционного содействия покупателям. Естественно, негласного и аккуратного, чтобы не будоражить общественность.
- Чудны дела твои, Аллах милосердный, - с каким-то восторгом развёл руками Абдулкарим.
- Вот, - Эльгара вытащила из дорогой сумочки кожи полярной гиены три металлических кругляша и бросила на круглый стол на гнутых ножках. – Приглашение на участие в аукционе. Не спрашивайте, чего мне стоило его достать. На три персоны – вы двое и я!
- А мне?! – возмутился Румб. – Я же предложил эту комбинацию!
- Тебе не досталось.
- Это твои интриги, Эльгара. Ты могла добыть пропуск на меня. Но ты боишься.
- Да, боюсь. Ты не выдержишь, выкинешь фокус и испортишь дело.
- Когда я портил дело?!
- Да почти всегда.
- Это ты своей нерешительностью…
Дальше пошло бурное выяснение отношений, которое нас не касалось. Слишком многое роднило этих людей, чтобы лезть в их разбирательства посторонним.
И мы отбыли в отель, оставив наших союзников наедине друг с другом.
Ночью перед отелем противоборствующие стороны всё-таки прорвали полицейскую цепочку и устроили под нашим балконом смачный мордобой. Под какофонию из французского шансона и рэпа сошлись в битве белые и чёрные граждане Республики Ктулху. Притом чёрные всё больше были хилыми студентами и изнеженными маменькиными сынками. Так что белые, выросшие на улицах, в трущобах, в жизни не занимавшиеся ничем, кроме пожирания фастфуда, игры в волейбол и драк, одерживали победу.
Абдулкарим обеспокоенно смотря, как полиция рассовывает и тех и других в массивные бронированные грузовики, горестно воскликнул:
- Меня угнетает, что в этом безобразии есть доля и нашей вины!
- Кто может измерить все эти доли, - отмахнулся я. – Да и всё равно нам надо идти до конца.