- Это была не та сумма, которую всегда платили?
- Никогда. Я обычно получала только десять штук. - Место, где моя рука задела его бицепс, казалось, нагрелось до тысяч градусов. По позвоночнику пробежала дрожь.
- Десять штук, чтобы трахнуть незнакомца, – покровительственный тон в его голосе снова вернулся.
Я вспыхнула.
- Я никогда не трахалась с незнакомцем, пока не появился ты. - Я сказала это как шутку, но его лицо опять потемнело. Что это с ним? Я не удивлялась неожиданному повороту его переменчивого настроения. Если конечно ничего из этого не подогревало мой интерес к нему ещё больше. Кто этот парень? Хотела бы я это знать. На самом деле мне это было необходимо.
- Я не хочу, чтобы ты был обескуражен, когда мы сюда войдем, - сказала я.
- Обескуражен?
- Да, я очень увлекаюсь... и иногда кричу на игроков и судей.
И почти также быстро мрачный взгляд Коула исчез. Небольшая улыбка появилась на его твердых губах, заставляя меня хотеть подняться на носочки и прижаться к нему губами. Однако этого не случилось, потому что мы вышли на арену и прохладный воздух хоккейного катка прошелся по коже, волнуя меня.
В остальном игра прошла без проблем. Он купил нам обоим крендели с горчицей, пшеничное пиво для меня и «Ред Булл» для себя. Я не лгала, когда предупреждая, что увлекаюсь игрой, и в ближайшее время Коул это узнал, но в этом я не была единственной. Когда один из игроков Вихрей треснул клюшкой другого по лицу, судья засвистел. Мы уже оба стояли, ругаясь и обвиняя рефери во всем, в чём только можно, и чтобы он отсосал сегодня вечером Вихрям.
Я два раза пролила свое пиво, и он купил мне новое. Когда мы оттуда уехали, я уже пребывала в состоянии эйфории. Мне не удалось допить третье пиво, так как мой небольшой вес этому совсем не способствовал, и я немного опьянела.
- Я не могу поверить, что они настолько ужасно проиграли, - сказала я в грузовике, когда мы направились к моей квартире. Всю поездку у нас был дружеский разговор с разбором каждого периода.
- И не говори. Стыдно. 10-0. И это просто убивает.
Я кивнула и посмотрела на него с пассажирского сиденья. Выглядел ли любой другой мужчина настолько же чертовски горячо? Я была уверена, что нет. В течение игры он закатал рукава, раскрывая свои накачанные татуированные предплечья. Мои глаза постоянно возвращались, будто к живому портрету женщины, который находился среди других рисунков на его правой руке. Она была пугающе красива даже с печальным взглядом на её лице. Меня пронзил укол ревности. Кто она? Что делало её такой особенной, кроме её экзотической красоты?