— Брейди…, — прошептала она, подбирая голос.
— Я не знаю, чего ты пытаешься добиться, придя сегодня сюда, — не смотря на нее, ворчливо произнес Брейди.
— Я не пыталась чего-то добиться. Саванна просто пригласила меня.
— Послушай. — Он наконец-то повернулся к ней.
Его глаза были холодны, его предвыборная маска на месте.
— Я не знаю, чего ты ожидала получить, увидев меня сегодня, но, пожалуйста, не возвращайся. Ты уже однажды ушла. Должно быть не трудно сделать это снова.
Лиз почувствовала, будто ее пырнули ножом, нанося смертельный удар. Она положила руку себе на сердце, пока ощущала, как ее колотит. Уходить от Брейди было самым тяжелым, что она когда-либо делала в своей жизни. Она до сих пор не могла поверить, что она на самом деле это сделала. Но она сделала. Ее убивало слышать такие вещи от него.
В тоже время это злило ее. Эти слова смешались со всем, что он говорил сегодня за ужином, и вылились в поток гнева.
— Я даже не знала, что ты будешь там. Если бы я знала, я бы вообще не пришла, — отрезала Лиз. — Так пойдет? Тебе стало лучше?
— Намного, — прорычал он.
— Хорошо. Потому что говорить чушь наподобие того, что ты рад открытым отношениям и у тебя больше нет боязни самолетов, было совершенно не нужным.
— О, а целовать своего парня у меня перед носом, и вспоминать о самолетах было необходимым, Лиз? — требовательно спросил он.
— Ты называешь ее «детка»!
— Ты встречаешься с парнем, ради которого меня бросила! — сказал он, наклоняясь и хватая ее за плечи.
У нее отвисла челюсть. Она смотрела в его большие карие глаза, и чувствовала, как весь мир сужается в эту одну секунду. Это лицо, эти глаза, эти губы. Их разделял всего один дюйм. Было бы так просто смести их гору гнева.
А потом секунда прошла.
— Тебе нужно идти, — сказал он, опуская руки.
— Ты прав.
У нее сбилось дыхание, и все тело было теплым. А места, там, где он прикасался к ней, пылали.
Лиз открыла дверь, вышла, и повернулась, чтобы уйти. Но затем передумала. Она развернулась обратно к Брейди.
— Я ушла от тебя не ради него, — мягко произнесла она. — В тот момент, когда Хизер и Элиот сказали тебе, что ты должен бросить меня, ты покинул меня ради кампании.
Брейди открыл рот, чтобы возразить, но она покачала головой.
— Потому что, когда ты был вынужден сказать им, что любишь меня, лично мне ты никогда этого не говорил.