Села в кресло напротив ребенка. Немного поразглядывала игру мальчика. Фигурки черные и белые.
— Это игра на двоих ведь? — поинтересовалась я.
— Да, — безразличный ответ ребенка.
— А чего один играешь?
— Кроме отца и моего репетитора по магической теории, никто больше не умеет в нее играть. Вейтара нет, учитель не любит в эту игру и играть. Мне и одному интересно. Я способен играть за обе стороны.
Про себя отметила, что Шайн своего родителя называет как-то сухо. Отец, Вейтар… а как же папа, папочка? Или мальчикам не свойственна сентиментальность, или в общении между отцом и сыном есть какое-то напряжение.
— А меня можешь научить играть? Мне любопытно.
Мальчик взглянул на меня с большим удивлением. Долго молчал, видимо раздумывая, стоит ли меня чему-то учить, но потом все же приступил к объяснениям:
— Черные и белые фигуры сражаются против друг друга. Белые — это наша армия, черные — армия тварей. Вот эти белые фигуры обозначают форт, якра, скрега, тролля, мага, воина, запасного. Самые главные у белых фигур маги, их трое. Если черные съедят всех магов, игра будет проиграна. Больше всего запасных. Ими часто приходится жертовать для защиты…
— Что за запасные?
— Учитель называет их «батарейками».
— А, понятно, продолжай, — иномиряне у нас «пешки».
Этим вечером мы успели сыграть одну партию, ребенок быстро меня обыграл, но общий принцип я поняла. Мы условились, что завтра еще сыграем, ну и утром на речку снова вместе идем. Расстались, кажется вполне довольные друг другом.
По пути к себе, не смотря на поздний час, меня нагнал слуга и передал письмо. Припозднилась как-то почтовая служба.
Уже в спальне с нетерпением вскрыла конверт. Неш. Жадно читаю. Это письмо магистра оказалось куда более мягким и спокойным, нежели предыдущее, в нем Вейтар вкратце описывал практику студентов и обстановку близ границы. Мужчина написал даже, что Ким шлет мне привет. Еще мужчина написал, что персонал предпочитает набирать в основном все же не через постель, уточнил, сильно ли я конфликтую с Надирой, и сделал намек, что в будущем, если буду справляться, могу ее собой заменить.
Далее последовали вопросы о том, как у меня дела, Неш спросил, познакомилась ли я с его сыном, и, что вообще где-то за гранью, Вейтар принес извинения, что не говорил раньше о наличие у себя ребенка — не счел нобходимым, поскольку по некоторым причинам о Шайноне лучше знать ограниченному числу лиц.
После письмо приобрело фривольный подтекст. Неш написал, что соскучился, написал, как именно соскучился… и что будет со мной делать, когда приедет. Магистр все описал очень подробно, словно смакуя каждую деталь, так что под конец чтения у меня уже уши горели, и было лишь одно желание, чтобы Вейтар оказался поскорее рядом.