Тут, неожиданно прервавшись с рассказом, Гариниэль начал копаться в своих вещах. Решив похвастаться Гариниэль достал небольшой тубус, сняв с него крышку, изнутри вынул и развернул передо мной полотно с картиной. На ней были изображены четверо аграфов, они стояли обнявшись, Самиэль, Элдариэль, Гариниэль, и Эллариэль. Одеты они были в одежду Джоре, на заднем плане картины была нарисована хорошо узнаваемая станция-музей, а внизу картины была скромная приписка.
— Купил во время посещения музея, — сказал Гариниэль даже немного покраснев, как мальчишка, — собираюсь повесить её у себя в кабинете.
Мне кажется, или его уши на самом деле покраснели при этом. По мне — так вполне безобидный и терпимый порок. Капелька тщеславия свойственна в той или иной мере любому живущему. Нам приятно когда нас хвалят, когда наше дело получает высокую оценку, да даже если просто — замечают, на душе становится хорошо.
А Гариниэль ударился в воспоминания, прерывать его сейчас будет моей самой большой глупостью. Он продолжил свой рассказ, имея столь внимательного слушателя.
— Совершенно не зная дороги домой, даже не предполагая, где находится наша планета, мы прыгали на транспортнике по случайным координатам, которые брали из бортового журнала корабля.
Снова и снова выходя из очередного гиперпрыжка бросались к обзорным экранам, надеясь, что в этот раз нам повезло. Почти год мы искали свою родину, но находили лишь оплавленные чудовищной войной безжизненные системы.
Когда ресурсы жизнеобеспечения подходили к концу, а топлива оставалось на последний прыжок, нам просто невероятно повезло. Я до сих пор не знаю, что побудило меня выбрать из сотен возможных, именно те координаты для последнего прыжка. Это был наш последний шанс. Как же мы радовались, увидев голубую планету — значит там есть жизнь, а когда подошли ближе, узнали наш родной мир.
Не могу даже представить, как могла сложиться судьба нашего народа, если бы мы тогда не вернулись. Мы на самом деле изменили этот мир. Сколько же мы тогда успели сделать и смогли поменять в привычном укладе жизни, сегодня оглядываясь в прошлое, даже не верится, что это были мы.
Я сидел очарованный повествованием, рассказчиком Гариниэль оказался великолепным. Перед моим внутренним взором вставали буквально как живые картины и события, которые он описывал. Разлетались в пространстве обломки искорёженных боевыми действиями кораблей, крутились задохнувшиеся в своих скафах, давно уже умершие бывшие Повелители Галактики.
Гариниэль заметил мою реакцию, что я восхищённо слушаю о делах давно минувших дней, и она ему понравилась.