Мидир должен был найти кого-то здесь, кого-то близкого, найти, пока он не умер, иначе спасти его не получится ни при каких условиях!
За первым механесом, на которого он наткнулся, виднелось обширное поле, усеянное телами. Судя по кружившимся в поисках поживы грифам, тела эти принадлежали не только магическим созданиям. Беспокойство опять куснуло Мидира за грудь, заставляя присматриваться к темным, слабо различимым в крупных тенях механесов живым телам.
Мидир зашагал, ведомый предчувствием, дальше, туда, к центру, где реяли не опрокинутые флаги — как ни странно, оба. Знамя дома Волка и полотнище короля галатов. Похоже, победителя в этой битве не было. Кроме механесов его собственного Дома, лежали неузнаваемые смазанные фигуры других, таких же неживых, но песчаного цвета и без знаков различия, как будто сделанные именно для этой битвы, выпущенные для равновесия шансов… кого с кем? Мидир не мог вспомнить.
Иногда на глаза попадались фрагменты вороненых доспехов, обычно пустые, как будто вместо его волков тут сражались неуязвимые призраки, растворившиеся, лишь их броню рассекал вражеский меч. Другие доспехи, выполненные из добротной кожи, скрепленные железными кольцами, с длинными кольчугами вовсе не принадлежали миру ши, но были тут, как и странные механесы. Именно над пустыми доспехами обычных размеров кружились грифы.
Склоняющееся к горизонту закатное солнце удлинило тени, сделало их воистину глубокими, будто живыми, расползающимися по всей земле, как продолжение черного луча, что вывел Мидира сюда. А еще эти тени, как ему теперь казалось, спешили сожрать кого-то, кого он искал.
Ему нужно было успеть до заката!
Мидир торопливо перешагивал через механесов, перепрыгивал особенно высокие препятствия, обходил воронки и борозды пропахавших землю заклинаний, непрестанно оглядываясь и прислушиваясь. Он приближался к центру с двумя флагами небыстро, пусть и торопился, гнал себя, спешил и все равно не мог ускориться. Ноги вязли словно в самом воздухе, дыхание спирало, стоило сделать вдох неравномерно, как будто он торопился внутри застывшего мира.
Мидиру стало жутко: фокусы со временем никогда не приводили ни к чему хорошему, и если можно было чуть ускорить закат или рассвет, то вмешиваться в саму его ткань воспрещалось строго-настрого.
И именно это он, похоже, сейчас делал.
Волчий король оттолкнул лишние мысли и посмотрел влево: ему показалось, что он слышал чье-то дыхание возле серебряно-черного штандарта его дома, продолжавшего непреклонно и гордо возвышаться над полем битвы. Который развевался, хотя ветра не было и в помине. И странная полоса пересекала его.