— Низкого уровня «шестерка». Любитель. Он должен был последовать за ней и проследить, куда она направляется. Ни черта не знающий о слежке, — со смехом пояснил Шадоу.
Рэбел продолжил:
— Дело в том, что он был нанят главарем криминальной группировки латиноамериканцев, Tres Seises. Они не совсем хорошая компания для красивой симпатичной леди, которая решила связаться с ними.
Трое мужчин повернулись и уставились на Чейз. От их взглядов, которые она ощущала прямо физически, она невольно отступила на шаг. Достаточно было одного их телосложения, которое уже пугало ее, но, а их проживающие насквозь взгляды, хватило ей, чтобы почувствовать себя более, намного более, чем неуютно.
— Итак, Чейз? — произнес Бул, повернувшись к ней полностью. Она попыталась найти хотя бы намек на сочувствие в его глазах, но тщетно.
Она ощущала, как накатывают слезы, и попыталась бороться с ними, чтобы удерживать свои эмоции под контролем. У нее было такое ощущение, что она падает вниз на чертовски эмоциональных «американских горках», и была готова расколоться.
— Мне кажется, пришло время нам поговорить. Сию минуту, — произнес Бул, двинувшись к ней. Схватив, как стальными наручниками, своим огромными пальцами ее за предплечье, он с легкостью повел ее обратно в «комнату для переговоров». Рэбел и Шадоу шли в шаге за ними, и она вдруг почувствовала, чего раньше никогда не испытывала… словно была зажата в замкнутом пространстве.
Опустив глаза в пол, Чейз сосредоточено положила одну ногу на другую, раздумывая. Шаг за шагом, она позволила Булу вести ее, пока она пыталась сделать все возможное, чтобы как-то блокировать нежелательные вспыхнувшие в ней чувства. Войдя в комнату, он подвел ее к креслу, на котором она раньше сидела и только тогда отпустил свою руку. Она мгновенно почувствовала, как ее покинуло его тепло и чувство полной безопасности, которое длилось хотя бы мгновение. Хотя он, наверное, совершенно не анализировал свой захват, но она почувствовала его очень сильно.
Как только Шадоу стал закрывать входную дверь, Чейз воскликнула:
— Нет, пожалуйста, оставь открытой! — глаза Була подозрительно метнулись к ней. — Мне просто немного не комфортно. Можно оставить дверь открытой?
Они без слов обменялись взглядами, и Шадоу ответил в легкой манере:
— Конечно, дорогая.
Бул обратил внимание, как резко вздымалась у нее грудь, дыхание слегка замедлилось, доказывая, что она по крайней мере говорит правду о том, что чувствует себя некомфортно. Ее дыхание стало более жестким, но он не мог точно сказать, было ли это связано с внезапным приступом клаустрофобии. С его точки зрения, она стала так дышать, как только он безапелляционно заявил, что пришло время поговорить.