— Приятно познакомиться, — произнесла я, обманывая, так как не особо хотела знакомиться с ней. Я повернулась к Генри, который смог отвести взгляд от идиотских сисек своей девушки лишь на две секунды. — Хорошего вечера, Генри. Я поговорю с тобой позже.
Он притянул меня в объятие и прошептал на ухо:
— Я здесь ради тебя, если тебе что-то понадобится.
— Я буду в порядке, — ответила я. — Наслаждайся своей подругой и ее гигантскими мамочками.
Мягко хихикая, он крепче меня обнял и отстранился, подмигнув.
Я направилась обратно к кабинке, наполненная энергией. Я была с парнем на свидании, которому нужно уделять внимание.
Когда я добралась до стола, Дженни одарила меня растерянным взглядом, уставившись на меня. Аттикус подошел ко мне и спросил, готова ли я танцевать. Я была готова, но взгляд, который Дженни послала мне, был обеспокоенный, так что я сказала Аттикусу: «Одну секунду» и поманила к себе Дженни, которая уже была на пути, чтобы поговорить со мной.
— Что происходит? — спросила я тихим тоном.
— Ты дымишься.
— О, ну спасибо тебе (прим. ред. smoking с англ. также переводится — очень привлекательный, модный), — приняла я ее комплимент. — Но почему ты смотришь на меня таким странным взглядом.
— Нет, я имею в виду, ты дымишься.
— О чем ты говоришь?
— Каждый раз, когда ты двигаешься, из-под твоего платья вылетают клубы дыма.
— Клубы дыма? Ты под кайфом?
— Может, твоя вагина под кайфом? Потому что она что-то курит под твоим платьем.
— Дженни, ты сходишь с... — произнесла я; ее обвинение щелкнуло у меня в голове, когда Аттикус схватил меня за руку.
— Я люблю эту песню, пошли.
Он вытянул меня на танцпол со следом клубов из детской присыпки, следующей за нами. Он кружил меня по танцполу, танцевал джиттербаг, поднимал меня вверх и вниз и притягивал к себе. С каждым движением я могла видеть клубы детской присыпки, вырывающейся из-под моей юбки. Унижение пробежало по моим венам, и я скованно перемещалась по танцполу вместе с Аттикусом.
Отчаянно нуждаясь в помощи, я посмотрела на Дженни, она прижимала руку ко рту, с недоверием смотря на меня. Я знала, она убеждена, что моя вагина горит. От нее помощи не дождешься.
Спасибо Богу, Аттикус был полностью рассеянным, пока танцевал, но я не могла сказать того же обо всех остальных, когда свет упал на нас с Аттикусом, в момент, когда легкий дымок детской присыпки поднимался из-под моей юбки. Свет сделали это еще более очевидным.
Унижение пробиралось все глубже и глубже с каждым шагом, с каждым клубом присыпки из моих трусиков, и с каждым зудом, уменьшаемым детской присыпкой на маленькой дорожке из красного кирпича.