— О.
— Но теперь, когда ты знаешь многое из того, что произошло, больше нет причины скрывать это от тебя.
— Что ты имеешь в виду под «многое из того, что произошло»? Есть что-то еще?
— Ты знаешь только первую часть. Спустя пару лет после того, как я узнал о тайне, которую скрывает твоя мать, мы с ней поговорили и приняли решение.
— Какое? — нетерпеливо вмешалась Блэр. Ей также как и мне не терпелось узнать все подробности.
— Мы с твоей матерью решили усыновить тебя по закону, а та другая семья удочерить Кэтрин в обмен на то, что они продолжат получать свои ежемесячные платежи всю свою оставшуюся жизнь. Также я создал трастовый фонд для Кэтрин, который она сможет использовать, достигнув двадцатипятилетнего возраста. Однако у нее никогда не было бы прав на «Паркер Инкорпорейтед».
— Трастовый фонд? — снова заговорила Блэр. — То есть, достигнув двадцати пяти лет, она получала бы деньги вместо родителей?
— Именно. Даже учитывая то, что она не была частью моей жизни, она по-прежнему оставалась моей плотью и кровью. Я открыл многомиллионный целевой счет для нее и удостоверился, что она будет получать ежемесячное пособие, чтобы она смогла жить с комфортом, даже если бы не проработала и дня в своей жизни.
— Но…
Я заметил смятение на лице Блэр, но не понимал, что происходит.
— Пап? — Я посмотрел на Билла. В моей голове кружился миллион вопросов, на которые я хотел узнать ответы.
— Да, сын?
Я поерзал в кресле.
— Почему вы с мамой решили меня оставить?
— Сын, о чем ты говоришь?
— Когда вы узнали, что Кэтрин ваш биологический ребенок, почему вы не воспользовались своими деньгами, чтобы вернуть ее? Тогда бы тебе не пришлось открывать тот трастовый фонд и платить ее родителям.
— О, Трент. Ты еще не понял этого, да? После стольких лет я думал, ты в конечном счете поймешь.
— Пойму что? — Я перевел взгляд на Блэр, которая в ответ пожала плечами.
— Ты мой сын, не Кэтрин. — Я уставился на Билла, который покачал головой. — Это я предложил твоей матери законно оформить усыновление. Всё обсудив, мы оба согласились, что будет справедливо выбрать одного ребенка, которого можно считать своим и безоговорочно любить как своего собственного.
Почувствовав, как эмоции берут надо мной верх, я выпалил:
— И ты выбрал меня? — Мужчина улыбнулся и кивнул. Слезы хлынули из моих глаз. — Но… я думал, ты никогда не заботился обо мне.
— И почему ты так думал?
Я увидел подлинную боль на его лице, и меня захлестнуло волной стыда.
— Ты всегда был жестким. Казалось, в твоих глаз только Блэр была прекрасным ребенком, ты никогда не признавал моих достижений. Я рос, пытаясь заставить тебя гордиться мной. — Я быстро заморгал, стараясь прогнать слезы из глаз.