— Разденься, — прошептала я, — в одежде холодно.
— А, все равно всё намокло уже, какая разница.
Она провела губами по моему плечу и я почувствовала как по телу разливается тепло. Почти жар. Я ни капельки не хотела сопротивляться. Кажется она победила, совсем-совсем победила…
— Давай поиграем в бегемотов. — Вдруг совершенно обыденным тоном произнесла она.
— Что? — я совершенно растерялась.
— В бегемотов. — Невозмутимо повторила Рене. — Ты будешь самкой, будешь от меня убегать, а я тебя буду ловить.
— И… что будет когда ты меня поймаешь? — Тупо спросила я. Непонятно, она ведь должна была почувствовать, почему же…
Рене вдруг засмеялась и отпихнула меня.
— Ничего, Клер! Я же тоже самка — что я могу с тобой сделать?
Целых две недели прошло с моего приезда, прежде чем я утратила-таки наконец мой статус недотроги. И произошло это вовсе не по вине Рене, как вы могли подумать. С того памятного дня на озере, когда на несколько долгих секунд я потеряла голову и растаяла, как идиотка, в ее объятиях, в наших с ней отношениях произошла легкая перемена. Она больше не пыталась соблазнить меня почему-то и не заводила об этом разговоры. Как будто ей достаточно было просто понять, что я сломлена — и больше ничего ей от меня было не надо. Не скажу что я была сильно уж уязвлена — все-таки я чувствовала себя уверенной в том, что смогла бы до конца расслабиться и позволить ей что-то откровенное, но все-таки перемена в ее отношении ко мне была мне неприятна Чуть-чуть. Кроме того, я и сама стала смотреть теперь на нее немного иначе. Мы по-прежнему постоянно были вместе, но теперь, расставаясь с ней вечером, я почему-то немного тосковала, а утром с нетерпением ждала ее появления, готовая принять участие в любой ее авантюре. Она научила меня обращаться с камерой, и теперь мы большую часть дня занимались съемкой — благо материала вокруг было хоть отбавляй, а иногда и выдумывали маленькие сценарии, которым охотно следовали окружающие. Мне было интересно, где именно в парке стоят скрытые камеры. Кажется Рене это знала, но на мои вопросы только хитро отмалчивалась. Вообще-то мною двигало не досужее любопытство — просто скрытые камеры действительно тревожили меня. Я почти убеждена была уже, что моего брата в Изумруде нет, но порой воображение рисовало мне картины мрачных подвалов и подземелий под Большим домом, где Поль держит моего несчастного брата в надежде когда-нибудь заполучить его денежки. Или может он заполучил уже их? Ведь содержание Изумруда должно требовать огромных расходов! Поль был странным, даже Рене соглашалась с этим. А странные люди способны на самые невероятные действия. Парк был большой, дом Поля просто огромный. Кроме того, я никогда не бывала на заднем дворе, где располагалась кухня и прачечная и никогда не была на третьем этаже Большого дома. Человека здесь спрятать можно запросто. И если бы не скрытые камеры, я бы уже давно попыталась исследовать хоть часть вышеупомянутых мест. Большой соблазн был посвятить в мои планы Рене — уж с ее-то помощью мне бы удалось докопаться до правды. Но я не знала насколько близка она с Полем, не знала, станет ли она на мою сторону. Мы стали очень дружны с ней, но где гарантия, что если ей придется выбирать, она сделает выбор в мою пользу?