— Я просто пытаюсь… — Скотт превратился в неуверенного подростка, который не знает, как сказать о своих чувствах.
— Скотт, ты не обязан это делать, — я прижалась к нему, обвивая руками его шею и утыкаясь носом в воротник его рубашки, показывая, что мне достаточно тех слов, что он уже сказал.
— Ты уверена? — его губы коснулись мочки моего уха, и я задрожала в его объятиях.
Немного отстранившись, я всматривалась в его горящие глаза, и, выдохнув, сказала единственное слово, которое было правильным:
— Да.
Слабая улыбка коснулась его губ, когда, наклонившись, он осторожно, словно я была хрустальной, поцеловал меня. Не задумываясь, я ответила ему, но спустя какое-то время, он остановился.
— Слишком быстро, — прерывисто проговорил он, и я выгнула бровь.
— Серьезно? Разве это не моя реплика?
Усмехнувшись, он поцеловал меня еще раз. На этот раз более настойчиво и страстно, но так же быстро отстранился.
— Я слишком долго ждал этого. И если мы продолжим, не уверен, что смогу себя контролировать.
Я хотела обидеться, но после его слов мне, напротив, захотелось плясать от радости. Поэтому я просто кивнула.
Скотт тоже кивнул.
— Тогда, — заговорила я. — Чем займемся?
Судя по блеску в глазах, у него на уме уже было пара интересных вариантов, но он предложил заказать еду из ресторана.
— Нет, — поморщилась я, чем немало его удивила, и, лукаво улыбнувшись, добавила. — Закажи пиццу. И дай мне свои шорты и футболку, я запарилась в этом идиотском платье.
— Оно очень тебе идет, — вставил Скотт, но я, сощурившись, помахала у него перед носом пальчиком.
— Я не готова смотреть Индиану Джонса в такой неудобной одежде.
— Мы будем смотреть Индиану Джонса и есть пиццу на нашем первом свидании? — скептически пробормотал Скотт, обнимая меня за талию, и придал лицу задумчивое выражение. — Кажется, я тебя обожаю.
— Это потому что я чудо, — заключила я, вставая на цыпочки и целуя его.
Эпилог.
Пять лет спустя
Скотт
Я вышел из ванной, обернувшись полотенцем, и чуть не наступил на пустую коробку из-под конфет, оставленную на полу кем-то из вчерашних гостей. В гостиной до сих пор царил погром. Мишура, плакаты, надувные шары, бокалы, грязная посуда — доказательства прошедшего веселья предстали перед моими глазами, когда я заглянул в комнату.
— Доброе утро, милый, — произнес голос за моей спиной, и я обернулся.
— Ты уже встала? — я с любовью смотрел на жену, которая стояла передо мной в моей футболке и безразмерных пижамных штанах и потирала заспанные глаза.
— Как видишь, — буркнула Эшли и, вздохнув, уронила руки. — Почему ты до сих пор здесь?