16 марта.
Генерал Н. Ф. Кузнецов очень обстоятельно доложил о поездке Гагарина и Быковского в Швецию и Норвегию. Для него это была первая заграничная поездка. Ребята вели себя нормально, послы довольны, замечаний нет — поездка прошла хорошо.
17 марта.
Оказывается, вчера генерал Кузнецов доложил мне не все о поездке по Швеции и Норвегии. Сегодня звонили из КГБ и сообщили, что в Швеции был случай срыва программы выступлений Гагарина якобы из-за бомбы, подложенной на месте встречи. Реакционные газеты писали: «Бомба для Гагарина — это бомба Хрущеву». Реакционеры были очень озлоблены массовостью и радушием встреч советских космонавтов и пытались любыми средствами смазать эффект от выступлений героев космоса. За все время поездок космонавтов за границу это, пожалуй, первая серьезная провокация против нас.
Руденко передал мне сегодня, что маршал Бирюзов «дал добро» на набор пассажиров. Генерал Бабийчук уже формирует медицинскую комиссию, а мне маршал поручил возглавить мандатную комиссию по отбору кандидатов.
20 марта.
Почти весь день провел вчера с мамой. Ей пошел уже 86-й год, последние четыре года она прикована к постели. Вчера мама два раза по 2–3 часа сидела в кресле. Из кресла в кровать и с кровати в кресло она передвигается только с посторонней помощью. У нее хороший слух, хорошая память, но она почти не говорит. На вопрос Маруси: «Ты рада, что Коля приехал?», — мама ответила: «А как же!» — и ничего не добавила. Уход за мамой в таком ее состоянии — это тяжелый труд, и он целиком лежит на Шуре, Марусе и Александре. Мама получает 30 рублей пенсии, ежемесячно я высылаю ей 50 рублей. Формально я содержу мать, но мой вклад в заботы о маме не идет ни в какое сравнение с ежедневным трудом по уходу за ней со стороны Маруси, Шуры и Александра. Я чувствую, что делаю далеко не все, что должен был бы делать для матери.
Вчера провел встречу с учениками и преподавателями меленковской средней школы, которую я окончил в 1927 году. Из моих учителей были Анна Георгиевна Новосельцева (Введенская) и Тельш — оба уже на пенсии. Прошло 37 лет, большинство моих учителей уже в могиле (Успенский, Широкогоров, Бельский и другие), а остальные все — на пенсии. Был в классе, в котором я учился в 1925–1927 годах, посидел за своей партой. Учащиеся преподнесли мне альбом с видами города, мы несколько раз сфотографировались. Закончилась встреча хорошим концертом учащихся.
21 марта.
Часа два занимался вчера с Николаевыми. Валя чувствует себя хорошо, но смущается из-за своей фигуры и избегает массовых встреч с людьми. Во время полета в Чебоксары ее мутило в воздухе. В субботу они собираются поехать в Ярославль: сестра Вали родила вторую дочь. Вместе мы еще раз просмотрели все наши замечания по материалам книги «Вселенная — открытый океан». Замечаний много: в книге описываются долгие мечтания о космосе (письмо, разговоры, думы, сомнения), а в жизни все было иначе — до появления представителя из Москвы и разговора с ним у Вали не было и мысли о полете в космос; в книге инструктор ярославского аэроклуба Морозычев задолго до поступления Терешковой в ЦПК называет ее «Гагариным в юбке», хотя это меткое прозвище ей дали уже в Центре за 2–3 месяца до ее полета. Есть много и других замечаний — по описанию встреч и бесед с Королевым. Но учитывая, что книга фактически готова к печати и ее желательно выпустить к третьей годовщине полета Гагарина, мы решили не вносить в текст существенных изменений.