Бежала она быстро и в глубине души знала, чего должна достигнуть. Только вот захочет ли он помочь? В любом случае, она ведь всегда может вернуться, а сделать это сейчас ей мешала жалость к коту.
Сзади послышался топот, сопровождающийся криками:
— Стой! Не имеешь ты права убегать от мужа своего единственного!
— Насчет единственного не зарекайся! — не удержалась от ответа Тесса, хотя это еще больше сбило ее дыхание.
Медведь яростно взвыл, но больше не пытался воззвать к ее совести.
Деревья здесь казались одинаковыми, поэтому, сворачивая в лес, девушка не была уверена, что поступает правильно. Уходя отсюда, она не старалась запомнить, где оставила его, чтобы потом не вернуться сюда. Теперь приходилось жалеть.
— Горе! — крикнула она, останавливаясь на небольшой поляне. — Ты где? Слушай, потом будешь изображать оскорбленную невинность! Тут нужна твоя помощь…
Топота она не слышала, поэтому решила, что медведь отстал. Уже когда прямо у нее за спиной хрустнула ветка, она поняла, что недооценила зверя. Тесса хотела сорвать амулет, но не успела — тяжелый удар по голове откинул ее назад, заставил покатиться вниз по холму.
Уже погружаясь в темноту, она услышала треск древесной коры…
Лошадей они оставили у ворот, а сами спустились вниз, к сияющему городу. Лиля невольно подумала, что любой звук, даже самый тихий, должно подхватывать эхо и увеличивать в несколько раз. Так, по крайней мере, было со звуком их шагов. Но больше ничего эхо не приносило…
Никакой магии ведьма по-прежнему не чувствовала, и от этого почему-то становилось еще страшнее. Она старалась держаться поближе к Кощею, но делать это так, чтобы он ничего не заподозрил.
— Где они все? — Лиля задавала этот вопрос уже пятый раз.
— Не знаю, — ее спутник решил придерживаться традиционного ответа.
Когда они шагнули на ближайшую к воротам улицу, ведьме захотелось присвистнуть, как это сделала бы в такой ситуации Тесса. Однако хранительницам магии свистеть строго настрого запрещалось, за это можно было превратиться в лягушку на две недели.
Людей в городе не было, его населяли статуи. Удивительно реалистичные, сделанные из полупрозрачного материала, и все же неживые. Создавалось впечатление, что кто-то решил изобразить один день из жизни города, причем получилось у него очень удачно.
На крыльце одного дома стоял тучный мужчина в кафтане с меховым воротником. На лужайке перед его домом, покрытой мхом, играли дети. Возле цветника в соседнем дворе возилась женщина. Статуи изображали всех, вплоть до лениво развалившейся на улице собаки.