Как он обычно поступал в такой ситуации? Попытался бы разрешить ее мирным путем, напомнив, что душ есть и на нижнем этаже. Но сегодня у него не было сил на то, чтобы разряжать обстановку. Пусть хоть подерутся, он и пальцем не пошевельнет, чтобы успокоить дочерей.
— Вы уже взрослые женщины, разберитесь уж как-нибудь. — И вышел в столовую, прихватив чашку с кофе и закрыв дверь.
Какое-то время он сидел, глядя перед собой. Казалось, жизнь складывается неправильно. Нет счастливых семейных обедов за большим столом, бесполезно стоящим в столовой.
Ни семья, ни друзья никогда не садятся на эти темные стулья, чтобы поговорить по душам.
Когда Гранья и Бриджит приводили подружек домой, они приглашали их в свои спальни или хихикали вместе с Нел на кухне. Эйдан оставался в гостиной и смотрел по телевизору передачи, которые ему совсем не хотелось смотреть. А не лучше ли было, если бы он имел свой укромный уголок, где мог бы спокойно отдыхать?
Вдруг в памяти возник стол, какой он видел в магазине секонд-хенд, такой замечательный стол с выдвигающейся крышкой. И в его комнате непременно стояли бы свежие цветы, потому что он любил их красоту и аромат и не забывал бы менять воду каждый день, что Нел считала скучным занятием. Днем в окно проникали бы мягкие лучи солнца. Возможно, он поставил бы у окна кресло или диван и повесил тяжелые шторы. Он мог бы там читать и приглашать друзей, да и не только, потому что теперь знал наверняка — у него больше не будет семейной жизни. Он должен осознать это и перестать надеяться на какие-либо изменения.
Он мог бы целую стену завесить полками с книгами, а возможно, приобрести CD-плеер. А может быть, наоборот, он никогда бы не стал покупать его, потому что не собирается соревноваться с Тони О’Брайеном. Можно ведь и завесить все стены картинами или фресками, привезенными из Флоренции. И Эйдан читал бы статьи в журналах о великих операх. Мистер Уолш думал, что у него есть семейная жизнь. Она действительно была раньше. Но теперь закончилась. Но он не станет посвящать себя школе.
Эйдан сидел, грея руки о чашку с кофе. Эта комната слабо отапливается, и темновато здесь. Нужно вкрутить еще лампочки, чтобы на стены не падали тени.
В дверь постучали. На пороге стояла Гранья, нарядно одетая.
— У тебя все хорошо, папа? — поинтересовалась она. — Бриджит сказала, что ты немного странный, вот я и подумала, не заболел ли ты?
— Нет, со мной все в порядке, — ответил он, но казалось, его голос звучит как-то отрешенно.
Если так показалось ему, то как же он прозвучал для Граньи? Эйдан попытался изобразить улыбку.