— Сначала я думала, что ты ненавидишь меня, потому что я увела Джейми у Регины. Но сейчас...
Я сомневаюсь — слова, которые я собираюсь произнести, вызывают у меня в голове практически воздушную тревогу. Пытаюсь к ней прислушаться, и прислушиваюсь, но просто не могу иначе.
— Что? Говори то, что собиралась!
— Сейчас я знаю, что ты думаешь, будто я забираю Джейми у тебя.
Я попала в точку — в самое яблочко. Я не была уверена, что я права, но теперь я вижу — так и есть. И Конрад даже не думал, что кто-то знает его секрет.
Джейми закрывает глаза, словно желая вернуться во времени на десять секунд назад и не дать мне этого сказать.
Он знал. Джейми уже знал.
Первый раз в жизни я вижу Конрада, лишившегося дара речи. Он шатается пару секунд, а потом разворачивается и идет к выходу. Кэмбер говорит, что если он уйдет, то не сможет вернуться, но Конрад проходит мимо него. Кэмбер наблюдает за его походкой, а потом направляется за ним.
У Джейми темнеет в глазах, и между нами будто встает стена.
— Меня бесит, как он со мной разговаривает, и с тобой тоже, — говорю я, притворяясь более злой, чем на самом деле, потому что я смущена своим дерьмовым поступком.
Но меня тошнит от Конрада — так было с того самого момента, когда я впервые увидела его, стоящим на трамплине бассейна.
Если уж говорить о судьбе.
— У него сейчас отстойная жизнь, — говорит Джейми.
— Ну да, как и у меня, — отвечаю я.
— Да неужели? — говорит Джейми, ясно намекая, что он не понимает отсутствия у меня сострадания.
Если честно, я тоже не понимаю.
Джейми уходит вслед за Конрадом. Мне пойти за ним? Извиниться?
Или Джейми должен передо мной извиняться?
Я задаюсь этими вопросами, наблюдая, как он опять уходит от меня — после того, как мы были так близко, и он ко мне прикасался — заботиться о Деладдо.
Хватит с меня толерантных дискотек.
Стефани отплясывает от всей души перед столом Энджело, но Трейси нигде не видно. Я беру свое пальто и надеваю, хотя я все еще вспотевшая от танцев — не хочу больше видеть ни кусочка своего красного «валентиновского» платья.
Я направляюсь в холл, где располагался фотограф, думая, что Трейси тоже может там фотографировать. Но фотограф уже собрал свои вещи и ушел.
В холле тихо и немного жутковато, горит только аварийное освещение, но я вижу, что там кто–то есть. Делаю несколько шагов, чтобы лучше разглядеть, и понимаю, что это Трейси — стоит, опершись на шкафчики, с кем–то еще.
Я слышу, как она смеется своим особым кокетливым смехом, который доводила до совершенства последние пару лет, и разворачиваюсь, чтобы отправиться домой в одиночестве.