— Я-то, сынок? — «папаше» явно польстило Валеркино обращение, и он решил не оставаться в долгу. — Как же водочку не уважаю? Очень даже… Да и всех их, — он стрельнул глазками в том же направлении, — очень даже знаю. Только вот… — он замялся, окидывая нерешительным взглядом внушительную Валеркину фигуру, которая, видимо, наводило на него что-то вроде благоговейного трепета. Однако, видя, что Валерка не собирается поддерживать разговор, набрался духу и выпалил: — Может, вместе помянем?
Валерка посмотрел на него более снисходительно, хотя еще мгновение назад собирался выпроводить, и вдруг передумал, пожалел старикашку, небрежно кивнул:
— Отчего же не помянуть? — Он сел за стол напротив дедка, отодвинул от себя пустые стаканы и тарелки, плеснул водки в две рюмки. — Как говорится, дело святое… Тебя как звать-то, папаша?
— Аркадий, — просияв, ответил дедок. Он смотрел сейчас на Валерку большими голубыми глазами, чистыми и наивными как у ребенка, смотрел едва ли не с восхищением.
Валерку это начало раздражать, Ему снова захотелось, чтобы дед как можно скорее ушел.
— Ну, — нахмурившись, проговорил он, поднимая свою рюмку, — пусть земля ей будет пухом, Аркадий.
Выпили, не чокаясь. Аркадий тут же осмелел, него потянуло на разговоры:
— Хорошая была она женщина, твоя мать, — вздохнул он. — Мы ведь с ней, знаешь ли? Мы ведь с ней последний год жили… — он мечтательно закатил голубенькие глазки к потолку: — Ну прямо душа в душу жили! И все бы у нас было ничего… — Он снова преувеличенно вздохнул. — Все бы ничего, да вот только из-за тебя она больно переживала.
— Да ну? — не удержался Валерка, приподняв бровь. Но тут же себя одернул, вспомнив, что о покойниках не принято плохо говорить. Да и потом, не следует поддерживать болтовню этого дедули, так он скорее уйдет.
— Ну да, — с самым непосредственным видом подтвердил Аркадий. — Ты ведь у нее единственный, сам понимаешь. Материнское сердце и вообще…
Дедок явно испытывал Валеркино терпение, у того даже глаза сузились до щелочек, и тем не менее, кивнув, он ответил:
— Понимаю, конечно.
— Эх! — от души произнес Аркадий. — Все мы смертны, как говорится!.. — Он взглянул на Валерку с надеждой и робко предложил: — Может, еще по одной?
Валерка, равнодушно посмотрев на часы, не отказал и на этот раз. Налил еще водки, и они снова выпили за упокоение души новопреставленной рабы Божьей Тамары. Глазки у дедка заблестели с новой силой, и он начал срывающимся голосом рассказывать Валерке, каким ангелом была его мать. «Еще бы! — мрачно думал про себя Валерка. — Даже представить себе невозможно, каким она была ангелом!»