Ликует и наш сосед: обернувшись, он объясняет нам, пропустившим начало, что это был убийца, он прикончил лавочника за каких-то пятнадцать сестерциев. Стоимость туники…
На сегодня с исполнением смертных приговоров покончено. Медведя уводят в направлении одной из небольших боковых дверок. Служители приводят в порядок заляпанную пятнами крови арену. С некоторым отвращением мы замечаем, как прямо под нами собирают останки разодранной львом женщины. На тележку сваливают ее тело, которое оседает неуклюжим тюком; в паре метров подбирают руку, чуть поодаль – наполовину обглоданную ногу… Еще один служитель отходит подальше, чтобы что-то подобрать, и возвращается к тележке. У него в руках нечто, похожее на сумку. Нет, он держит за волосы женскую голову… Размахнувшись, он швыряет голову в тележку. На мгновение ее светлые волосы колыхнулись в воздухе, в последний раз. Наш сосед передернул плечами…
Слова Григория Богослова, жившего в IV веке нашей эры, передают атмосферу этих зрелищ, где в буквальном смысле исчезает всякое представление о человечности. Тут всеми завладевает исступление, некое садистское удовольствие, которое само себя подпитывает, хотя публика в целом состоит из нормальных людей. Место, ситуация (публичная казнь), кажется, объясняют отсутствие каких бы то ни было моральных запретов, которые в обычной жизни большинство присутствующих соблюдает.
Григорий Богослов рассказывает, что, если человек спасается от зубов зверей, зрители протестуют, словно чувствуя себя обманутыми и напрасно тратящими время, «но, когда клыки вонзаются в него, когда он кричит и отбивается, в их глазах нет никакой жалости, и они с ликованием хлопают в ладоши, когда видят, как хлещет кровь».
Теперь на арену вышли акробаты, показывающие развлекательные номера. Но на них мало кто обращает внимание. Сейчас время перерыва, и действительно, многие поднимаются, заводят беседу, кто-то идет выпить воды из фонтанчиков, которые есть на каждом этаже Колизея, кто-то спускается по vomitoria в уборные на нижнем этаже.
Воспользуемся паузой, чтобы рассмотреть «с технической точки зрения» Колизей – постройку, изначально задуманную исключительно для зрелищ.
Любопытные факты
Секреты Колизея
Чтобы вместить больше людей, Колизей в плане имеет форму эллипса, а не круга. Его трибуны поднимаются под углом в 37 градусов, что обеспечивает отличный обзор с любого места. Мраморные трибуны – ослепительно-белого цвета. Садиться, однако, можно не кому где вздумается. Примерно как на наших стадионах, сектора различаются по «классу». Нижний ярус, который ближе всего к арене, предназначен для самых важных персон – сенаторов, весталок, жрецов, магистратов. Выше находится сектор для членов сословия всадников. За ним – места для мастеров различных ремесел, торговцев, государственных гостей и так далее. В самой верхней части трибун, отделенной проходом со статуями в нишах, – места для народа. Для женщин отведен отдельный сектор во избежание, как говорят, «смешения полов». Наконец, есть еще один сектор, самая настоящая деревянная галерка, опоясывающая Колизей по всему периметру, – она тоже предназначается для простого народа. В целом этот амфитеатр символически (и в обратном порядке) отображает социальную пирамиду Рима: чем ниже спускаешься здесь, тем выше социальный статус…