Извилистые улицы и близко стоящие здания облегчают путь пожарам, с большой быстротой охватывающим одно строение за другим.
При восстановлении Рима после опустошительного пожара 64 года нашей эры Нерон сделал попытку изменить планировку города. Чтобы воспрепятствовать распространению огня, он расширил улицы, увеличил расстояние между зданиями, создал крытые портики, чтобы отряды пожарных могли перемещаться с большей безопасностью…
И тогда многие улицы опять залил солнечный свет, прежде заслонявшийся стоявшими вплотную зданиями. Но положение исправилось лишь частично. Вскоре во многих кварталах бесчестные дельцы вновь стали беспорядочно застраивать улицы, и за сорок лет все вернулось на круги своя.
Мы проталкиваемся вперед в уличной толпе. Любой, кто впервые попадает в Рим, как и мы, поражается обилию контрастов. Столица империи меняет свой облик на каждом шагу. Сейчас мы на прямой, удивительно современной улице, с высокими, освещенными солнцем зданиями, тротуарами и магазинами. Но стоит свернуть за угол, и начинается лабиринт темных закоулков, с беспорядочно громоздящимися непрочными инсулами.
Как если бы в одном городе объединили величественные прямые линии красивейших кварталов Нью-Йорка и убогие, извилистые улочки ближневосточных городов с их базарами. Ощущение такое, что можно попасть из Нового времени в Средневековье, просто повернув голову или зайдя за угол…
Войдем в переулок. Между домами развешано белье. Оно разноцветное и напоминает гирлянды с тибетскими флажками. Из деревянной лоджии, выступающей над переулком, выглядывает женщина крепкого сложения и спускает на веревке корзину. Внизу ждет торговец, он собирается наполнить корзину бобами из своего мешка. По его платью мы догадываемся, что он сельский житель и прибыл в город, чтобы продать плоды своего труда. Сразу видно, эти двое давно знакомы: они обмениваются шуточками и смеются.
Прошло много столетий, а эта сцена повседневной жизни так и не изменилась. Рим, по сути, именно таков – сплетение повседневных ритуалов, объединяющее всех его жителей. Двинемся дальше мимо торговца, заговорившего со второй женщиной, выглянувшей в окно.
Когда бродишь по этим улочкам, чувствуешь себя как в венецианских «калле», где в конце маленькой улицы перед тобой неожиданно открывается погруженная в тишину площадь. И действительно, разойдясь с рослым детиной, который даже не удостоил нас приветствием, из узкого проулка мы попадаем в своего рода оазис: небольшая площадь с фонтаном посередине, около которого выросли два деревца благодаря воде, постоянно проливающейся из ведер обитателей квартала. С одной стороны площади сияет беломраморная колоннада. Это храм, его двери еще закрыты. На ступеньках сидят двое нищих, одетых в грязные лохмотья неопределенного цвета. Остановимся на мгновение, чтобы глотнуть этого неожиданного покоя, подставим лицо теплым утренним лучам.