– Ну и дела…
– Это еще не все. – Кондратьев аккуратно вернул шар на место и подвел меня к другому. Очертания земель, изображенных на этом темно-бордовом камне, были мне неведомы. – Еще один глобус, но – увы, – Мишка развел руками, – неизвестного нам мира.
– Ты проверял?
– Прогнал карту по нашим базам. Этого мира нет в нашем списке.
Я оглянулся по сторонам. Восемь шаров…
– Зришь в корень, приятель, – усмехнулся он. Пусть и слегка кривовато, но усмехнулся.
– Не считая нашего… – пробормотал я. – Семь неизвестных миров?
– Ты совершенно прав. Центральный – как я понимаю, глобус этой Десятки.
– Признаться, даже не знаю что сказать. Голова кругом.
– Сережа, друг… – Мишка дернул щекой и хмуро посмотрел на меня. – Ты головенку-то свою придержи. Это еще не все загадки.
– Чем еще порадуешь? – спросил я и потянулся за сигаретами, но передумал.
– Взгляни сюда.
Он сделал несколько шагов и подошел к окружности, опоясывающей это непонятное сооружение. Опустился на одно колено и провел ладонью по запыленной мозаике. Как я говорил – на ней были нанесены метки. Присмотрелся и увидел, что между центральным кругом и остальной поверхностью пола есть небольшая, едва различимая щель. Самое интересное, что риски, пересекающие эту щель, не совпадали.
– Ты хочешь сказать, что центральная часть пола… – сказал я и замолчал.
– Двигалась по окружности, – закончил Кондратьев. Некоторое время он наблюдал за моим лицом, потом хлопнул по плечу и предложил: – Знаешь, Шатров, пошли отсюда. Мне, признаться, здесь немного не по себе. Поговорим на свежем воздухе.
Мы выбрались наружу и через полчаса оказались в лагере. Вернувшись, засели в палатке Кондратьева. Кто-то из парней принес обед, и некоторое время мы молча стучали ложками, хлебая гороховый суп из концентратов.
Нет, мне приходилось видеть интересные находки, сделанные парнями в иных мирах, но ничего подобного не встречалось. Если честно – даже не знал, что и сказать по этому поводу. Мишка первым опустошил котелок и облизал ложку. Он всегда любил поесть.
– Ну как?
– Ты о чем?
– Как тебе моя находка?
– Понятия не имею. Как понимаю, центральная часть пола представляет собой диск, который может двигаться.
– Он не может… – тихо сказал Кондратьев. – Он движется.
– Что?! – Я чуть не подавился. – Ты уверен?
– Когда нашел зал, я сразу заметил щель в полу. Потом начались помехи в радиосвязи. Причем они были довольно странными. Сначала связь резко пропадала, а потом появлялась, но сопровождалась сильным треском. Мне стало интересно, и я записал эти звуки. На следующий день сделал еще одну запись и сравнил с предыдущей.