Помимо охраны ворот и надзора за соблюдением комендантского часа Ночная Стража мало чем занималась. Отчасти потому, что ни на что больше стражники и не были способны, а отчасти потому, что ничего другого никто от них и не ждал. Они ходили по улицам достаточно медленно, чтобы по-настоящему опасные личности успели не спеша раствориться во тьме. Они звонили в колокольчик, сообщая спящему, а точнее, только что разбуженному миру вокруг, что все спокойно (хоть с виду и не скажешь). А еще они ловили безобидных пьяниц и отбившуюся от стада скотину (но только в том случае, если она не вела себя совсем по-скотски).
«Они решили, что я шпионю для Ветруна? – думал Ваймс. – Шпионю за Стражей с улицы Паточной Шахты? С таким же успехом можно шпионить за тестом».
Ваймс наотрез отказался носить колокольчик. Молодой Сэм нашел колокольчик полегче, но из уважения к недвусмысленно выраженным желаниям Ваймса обернул язык колокольчика тряпицей.
– Сержант, а фургон будет сегодня ездить по городу? – спросил молодой Сэм, когда сумерки уже начали сменяться ночью.
– Да, сегодня на нем дежурят Колон и Дрынн.
– Задержанных отвезут на Цепную улицу?
– Нет, – ответил Ваймс. – Я приказал им доставлять всех в штаб-квартиру, там Пятак оштрафует их на полдоллара, запишет фамилии и адреса. Может, устроим лотерею.
– У нас будут неприятности, сержант.
– Комендантский час введен для того, чтобы запугать людей. Это почти ничего не значит.
– Мама говорит, скоро начнутся беспорядки, – сказал Сэм. – В рыбной лавке об этом судачили. Все говорят, что скоро во дворце будет сидеть Капканс. Он прислушивается к людям.
– Да, конечно, – откликнулся Ваймс. «А я прислушиваюсь к грому, – добавил он про себя, – но это еще не значит, что я поспешу ему на помощь».
– А мама сказала, когда Капканс станет патрицием, каждый сможет говорить что хочет, – продолжил Сэм.
– Да, да, только ты, юноша, пожалуйста, говори тише.
– И торговец рыбой говорит, что настанет день, когда разгневанные массы восстанут и сбросят свои подковы, – заявил Сэм.
«Если бы я был шпионом Загорло, этого торговца бы уже выпотрошили, – подумал Ваймс. – Да и наша мамочка – настоящая революционерка.
Может, преподать этому идиоту несколько уроков по основам политики? Кто же не мечтал о таком шансе… “Ах, если бы я уже тогда знал то, что знаю сейчас…” Но с возрастом понимаешь, что ты-нынешний и ты-молодой – два совершенно разных человека. Тогда ты был простодушным идиотом. Ты был тем, кем и должен был быть, чтобы совершить восхождение по тернистой тропе к себе-нынешнему. И простодушный идиотизм – один из участков этой тропы.